Не навреди

История в датах: 253 года назад Екатерина II учредила Медицинскую коллегию

«От оспы, как и от любви, спасаются лишь немногие». Так в переводе звучит одна из немецких поговорок. И хотя на первый взгляд высказывание не лишено некоторого романтизма, на самом деле в этом есть свой довольно прозаический смысл, и всё гораздо серьёзней, чем кажется.

В данном контексте сравнение можно прокомментировать ещё одним известным высказыванием: «Любви все возрасты покорны». Ведь болезнь, ставшая причиной гибели миллионов человек во всех уголках планеты, не различала возрастов и сословий тех, кого выбирала в качестве жертв.

Как утверждают историки, натуральная, или как её ещё называют, чёрная оспа свирепствовала в Европе с VI века, опустошая целые города. Человек (в особенности городской житель) без шрамов на лице от заживших оспенных язв в те годы был практически редкостью. К примеру, в сохранившихся в архивах полицейских записях, датируемых XVIII веком, отсутствие следов оспы на лице фиксировалось, как одна из особых примет.

А пока полиция делала своё дело, лекари творили своё, то есть искали пути спасения человечества от страшной болезни. В качестве альтернативы решили попробовать исцелить подобное подобным, проводя первые опыты по искусственному заражению оспой. Переболев лёгкой формой болезни, люди приобретали иммунитет, спасавший от неминуемой гибели в период разгула эпидемий.

Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей. Но этот метод не давал стопроцентной гарантии, а до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем поголовно стали делать лишь спустя двести лет, оставалось ещё полвека. В Англии метод вначале многократно опробовали на преступниках и детях из сиротских приютов, а уже после с помощью заражённых ниток привили лично короля Георга I и всё его семейство. Успешный опыт затем переняли в других странах Европы.

Государственных границ болезнь также не признаёт. Ужасающий размах эпидемии оспы принимали и в России. Но экспериментов с вариоляцией здесь не ставили. Меры против распространения болезни в основном сводились к запрету больным появляться в обществе. Естественно, одним только этим способом проблему решить было невозможно, и переносчиками инфекции часто оказывались приближенные ко двору.

Узнав о передовом по тем временам методе, Екатерина Вторая решила испробовать его сначала на себе. Прививку от оспы императрица сделала тайно, присутствовали лишь самые доверенные лица из числа приближённых.

По официальной версии, материал был «взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет от роду». Таким образом, прививка оспы в империи Петра Великого началась с Екатерины II и её сына Павла, который стал следующим в списке привитых в России. Наследнику престола на тот момент было 14 лет. Для этой процедуры был специально приглашён английский врач Томас Димсдейл.

Поскольку прививание оспы считалось делом опасным, а императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, на следующий день она отправилась в Царское Село, где лечилась вплоть до полного выздоровления. Медик тем временем делал записи в дневнике: «Много других оспин появилось, и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию». Радость врачевателя объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Ангальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт этот удался.

Томас Димсдейл в итоге в качестве награды получил титул барона, звание лейб-медика императрицы и большую пенсию. А мальчик, тот самый сын вахмистра Александра Маркова, от которого и была привита Екатерина II, получил затем дворянство и фамилию Оспенный.

Успешное излечение императрицы и наследника послужило поводом для зарождения новой моды: «получить оспинку от императрицы» стало мечтой каждого придворного, и вскоре после эксперимента от Екатерины II «инокулировались» около полутора сотен аристократов.

«Ныне у нас два разговора только: первый о войне (Русско-турецкой), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленные прочие прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц... Весь Петербург хочет себе привить оспу, а те, которые это сделали, уже здоровы. Вот каков пример», — писала Екатерина Великая в письме к графу Захару Григорьевичу Чернышёву, тогда ещё чрезвычайному и полномочному послу в Англии, будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии.

Сегодня случай с прививкой императрицы назвали бы весьма успешной PR-акцией. Но нельзя забывать о том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался — не только для неё, но и для очень многих её подданных.

История с врачеванием на том не завершилась. 23 ноября 1763 г. Екатерина II учредила в России Медицинскую коллегию — предшественник сегодняшнего Минздрава. Эта дата и считается днём рождения одного из важнейших ведомств в устройстве государства российского. Коллегия была призвана заботиться о городских аптеках и врачах, помогать им в предотвращении и профилактике эпидемий оспы. Первым её председателем стал барон Александр Иванович Черкасов. Именно он поднял вопрос о срочной необходимости делать прививки оспы с целью защитить население страны от страшной болезни. Так было заложено начало развития Медицинской коллегии, ныне — Министерства здравоохранения Российской Федерации.

Собственно, с течением времени основные задачи, стоящие перед сегодняшним Минздравом, как, впрочем, и функции, остались прежними. И вакцинация, как метод укрепления иммунитета и предотвращения распространения различных болезней (не только оспы) — один из приоритетов деятельности. За состояние дел в сфере здравоохранения на региональном уровне отвечают минздравы субъектов.

Неизменным для врачей всех специальностей, как, собственно, и для младшего и среднего медперсонала, остаётся главный и старейший принцип медицинской этики. Сформулированный Гиппократом принцип предписывает не причинять лечением больному большего вреда, чем сама болезнь. Древнегреческий целитель и врач, вошедший в историю как «отец медицины», следуя принципу «краткость — сестра таланта», сформулировал его весьма лаконично: «Не навреди» [дословно: «прежде всего — не навреди (больному)].

И в завершение — ещё одно высказывание. Принадлежит оно Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму (1493-1541). Прославленный врач и естествоиспытатель, один из основателей ятрохимии, натурфилософ и алхимик эпохи Возрождения, более известен под именем Парацельс.

«Болезни не подстраиваются к теориям врачей. Врач должен понять причину болезни и приспособиться к ней, то есть найти способ лечения».