К 250-летию вхождения Ингушетии в состав России

Ингуши в исследованиях Иоганна Бларамберга и Николая Зейдлица

Академическому кавказоведению посвящены труды многих ученых. Ранее в нашей газете мы писали об исследованиях, которые проводились на Кавказе и в Ингушетии, в частности, в ХIХ веке. В числе этих исследователей был и Иоаганн Бларамберг, 1800 г. р.

Родился он во Франкфурте-на-Майне, окончил Гиссенский университет. В 1824 году Иоганн принял российское подданство и стал Иваном Фёдоровичем. В феврале 1825 года перебрался в столицу, в марте того же года был принят в число воспитанников Института Корпуса инженеров путей сообщения.

В марте 1830 года был направлен в Отдельный Кавказский корпус, принял летом того же года участие в кавказских походах. В 1832 году Бларамберг получил чин штабс-капитана и был назначен помощником начальника III отделения канцелярии генерал-квартирмейстера Главного штаба. По возвращении в 1832 году подготовил рукопись «Описание Кавказа в географическом, историческом и военном отношении», за что получил крупное вознаграждение и орден Св. Станислава 3-й степени.

Значительный материал о народах Северного Кавказа вошел в его труд «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа» объемом в 900 страниц. Ингушам он посвятил целый раздел, который состоит из следующих подразделов: «Границы. Названия. Историческая справка. Местоположение. Климат. Плоды земли. Деление. Кистинцы. Ингуши. Галгаевцы. Галашевцы. Облик жителей и их одежда. Жилища. Пища. Домашние промыслы и сельское хозяйство. Нравы и обычаи. Танцы. Религия. Тхаба-Ерда. Захоронения. Народонаселение. Карабулахи, Ахи или аккинцы. Цоринцы».

Бларамберг дает сведения о географическом расположении каждого ингушского общества, называет населенные пункты этих территорий, описывает жилища, храмы, различные погребальные сооружения, описывает образы ингушей, их одежду, традиции и обычаи.

Характер и нравы народа он запечатлел в своих заметках: «Ингуши считают оскорбление словом самым чувствительным из оскорблений и мстят за это вплоть до смерти того, кто произнес оскорбление. Они из-за пустяка могут вспылить в разговоре, но легко успокаиваются. Их пыл проявляется открыто, без малейшего притворства. Презрение к жизни рассматривается как доблесть, а малейшее проявление страха — как величайший позор. Они предпочитают смерть плену. Их мужество и доблесть разделяют также их женщины, в чем мы могли убедиться во время экспедиций 1830-1832 годов против ингушей высокогорных долин».

Подчеркивая мужество ингушских женщин, он приводит в пример их поступки во время похода Отдельного Кавказского корпуса под командованием барона Розена в горную Ингушетию в 1832 году, которые, видя, «что им не избежать плена, бросались в бездонные пропасти, предпочитая гибель поре свободы».

Российский натуралист и этнограф, действительный статский советник (1882), почётный мировой судья; почётный член многих российских и зарубежных научных обществ Зейдлиц Николай Карлович родился в 1831 году в семье Карла фон Зейдлица, начальни-ка инженерной команды Риги, закончил Ревельское дворянское училище, затем Дерптский университет.

В 1854 и 1855 годах путешествовал по восточному Закавказью и Азербайджану. На Кавказе он поселился в 1858 году, где и жил до конца жизни. В 1868 году был назначен главным редактором Кавказского статистического комитета. В это время он издал серию томов по народонаселению и населённым местам Закавказья. С 1878 по 1885 являлся редактором «Сборника сведений о Кавказе». В 1880 году появилась его этнографическая карта Кавказа.

Н. К. Зейдлиц был действительным членом Кавказского отдела императорского Русского географического общества и Кавказского общества сельского хозяйства. В «Известиях Кавказского отдела императорского Русского географического общества», изданного в 1872-1873 гг., была опубликован статья Н. К. Зейдлица «Поездка в Галгаевское и Джераховское ущелья».

Изучив эти края, он сравнивает их с другими и пишет: «Галгай и Джейрах еще богаче древними каменными постройками и памятниками некогда господствовавшего здесь христианства, чем соседние общества Аргунского округа. Весь народ помещается в четырёхугольных каменных башнях в два-три яруса, времени постройки которых никто не помнит. В каждой деревне вы видите по несколько высоких, узких башен, которых я нигде не видел в Осетии, зато нередко встречал в Аргунском округе, особенно в западных его частях, в обществах Акко и Терехо. В каждой деревне галгая вы замечаете много «кеш», т. е. усыпальниц, сгруппированных в особую деревушку, поодаль отведенную от отживших поколений. Немало в Галгае и Джейрахе и настоящих христианских храмов. Развалины церкви (Альби-Ерды) я видел на правом берегу Ассы против деревни Таргим, замечательной по своим высоким башням, своим многочисленным «кешам». Церковь близ дер. Хайрах, известная Тхаба-Ерды, выстроенная из материала разрушенного древнего грузинского храма, вероятно времен царицы Тамары, из которого для неё позаимствовались не только карнизами из резного камня, но и целыми барельефами с хорошо сохраненными фигурами людей, ангелов и изображением прежде стоявшего здесь храма, даже остатками грузинских надписей».

В Тарской долине исследователь описал башни: «Множество каменных башен, разбросанных по всей долине, до сих пор свидетельствуют о прежних обитателях этой местности, мало пригодной для хлебопашества по причине постоянных дождей». К тому времени, когда Н. Зейдлиц находился в этих местах, там жили казаки, которых царская администрация переселила из центральных районов России на эти земли, изгнав ингушей.

В этой статье я привела имена двух исследователей, писавших об ингушах и Ингушетии. Академическому кавказоведению посвящены труды многих ученых. Нужно отметить, что благодаря «академическим экспедициям» в России появились не только первоначальные знания о регионе, но и стала составляться некая «ментальная карта» проживающих в нем народов, через которую «строители» Российской империи смотрели на регион и формировали представления, которыми руководствовались в своих практических действиях.

Рубеж ХIХ-ХХ веков — это время, когда горные путешествия стали массовыми. Путешественникам требовались путеводители, карты, проводники, снаряжение, приюты. Обеспечить все это могли общества и клубы, в которые объединялись любители дальних странствий.