«Горская новелла»

О горном туре Цицо — герое фильма «Горская новелла» и его закулисном хозяине — знаменитом охотнике Мухарбеке Цурове

Люди старшего поколения наверняка помнят фильм «Горская новелла», вышедший на экраны страны в 1979 году. Смотрелся он на одном дыхании, да и подбор актеров способствовал этому.

Здесь снимались известные артисты Чечено-Ингушетии, Северной Осетии, Азербайджана и других республик, в числе которых была наша соотечественница, совсем еще молодая Тамара Яндиева, и несравненный Дагун Омаев. Несомненно, обогатили фильм своей виртуозной игрой и актеры Муталип Давлетмирзаев, Альви Дениев, Тамара Алиева, Коста Сланов, Расим Балаев и многие другие.

Но мой сегодняшний рассказ не только о людях-актерах, но и о замечательном горном туре по кличке Цицо. Его ещё совсем маленьким и немощным, по каким-то причинам оставшимся без матери, подобрал в лесу знаменитый охотник Мухарбек Цуров, житель горного селения Джейрах. Он выходил его, заботился о нём и дал ему кличку Цицо. Прошло время, тур вырос. Слава о дружбе человека и горного тура разлетелась по всей округе. Это отчасти и привело к тому, что вскоре в туре страна увидела замечательного «актёра».

Впрочем, не знать о Цицо равнозначно тому, что не знать ничего. Фильм снимали совместно телестудии Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. Картина привлекла внимание зрителей не только чарующей красотой гор, но и национальной окраской, не типичной тогда для советского кино.

Несмотря на то, что сюжет был пронизан коммунистической идеологией, картина получила всенародное признание и любовь сотен тысяч зрителей. Хотя в фильме ни в одном из эпизодов не озвучивалась национальность героев, было понятно, что речь идёт о быте ингушей и чеченцев. Сценарий был написан ингушским писателем Саидом Чахкиевым и чеченским режиссёром Ильясом Татаевым, который был режиссёром в паре с осетином Исмаилом Бурнацевым.

Картина получила широкую популярность. Кинотеатры были заполнены людьми (потом, спустя годы, фильм уже транслировали по местному телевидению). Его приходили смотреть семьями — и стар и млад. Такой интерес был вызван по многим причинам, но прежде всего тем, что впервые на советском экране были показаны традиции и культура ингушей.

К тому же радовали глаз и слух знакомые пейзажи, привычный для ингушей быт, форма одежды, уклад жизни. Очень ярко и образно были представлены незыблемые принципы уважения и почитания старших, уважительное отношение к женщине, обычай гостеприимства, особые отношения между братом и сестрой, пронизанные чувством заботы, покровительства и почитания, сдержанность во взаимоотношениях между влюблёнными и многое другое.

Сегодня, вспоминая фильм, многие современники не скрывают свои впечатления. «Запомнились образы женщин, их кротость, смирение и послушание, что выражалось в поведении каждой героини. Это должно стать примером для современных женщин. Ну и, конечно же, неповторимый образ горного тура Цицо». «Пленила чудесная природа, безупречная игра героев, особенно женщин, и Дагун Омаев — олицетворение культуры вайнахов. Очень добрый фильм советской эпохи».

Всё это, конечно же, умиляло зрителя, хотя фильм и не обошёлся без идеологической подоплёки, свойственной советскому кинематографу. Об этом говорит и образ муллы, представленный «нехорошим» человеком, алчным, бездушным и недалёким. Это и эпизод с принуждением школьницы держать уразу, что абсолютно не соответствовало действительности и целенаправленно было использовано в фильме для изобличения вероисповедания ингушей. Это и обсуждаемые в те годы массовые выезды ингушей и чеченцев на так называемые «шабашки», представляемые как погоня за «длинным рублём», как проявление чуждого пролетарской стране капиталистического сознания. В то время как эти самые «шабашки», а точнее строительные объекты на просторах совхозно-колхозных хозяйств бывшего союзного государства помогли в своё время большим семьям ингушей и чеченцев, массово возвращающимся из ссылки на родину, выпрямить своё сложное финансовое положение, отстроить свои дома, обустроить свой быт. И, безусловно, на работу забирали с собой подростков, ведь лишними руки на стройках никогда не были. Да и мальчишек к труду приучали. Но получалось так, что некоторые подростки не успевали вернуться к началу учебного года домой. Они как раз и становились объектами для насмешек, что было объективно продемонстрировано в этом фильме.

А теперь вернёмся к центральному персонажу, который растрогал зрителей своим обаянием и ярко выраженной индивидуальностью. Это, конечно же, горный тур Цицо! Что это прирученное животное ингуша-охотника, который живёт в Джейрахе, из уст в уста передавало сарафанное радио. Но новости в те годы доходили медленно, перекрывались другими известиями, и в большинстве случаев так и оставались на слуху. Сегодня нам удалось узнать о нём немного больше.

— Цицо был совсем ещё маленьким и немощным, когда отец принёс его домой, — вспоминает дочь охотника Зарема, — время было холодное, и он мог там просто погибнуть. Кличку Цицо туру дал друг отца, грузин по национальности, не помню его имени. Папа говорил, что Цицо — это женское имя, а тур был самцом, но оно так и закрепилось за ним в угоду нашему гостю. Отец часто любил повторять, что вскормил его на молоке четырёх лучших племенных коров, сеном с альпийских лугов и чистой родниковой водой. Он всегда ласково называл его «младшим сыном».

Мухарбек Цуров был уважаемым и почитаемым человеком во всей округе. К нему приезжали и знакомые, и незнакомые, чтобы вместе поохотиться и провести свободное время на лоне прекрасной горной природы, а позже ещё и посмотреть на знаменитого «киношного» тура, вспоминает его дочь Радимхан.

— Потом гости увозили с собой, помню как сейчас, большие чёрные камни. Отец любил дарить своим гостям обработанные собственными руками шкуры животных. Последнюю шкуру медведя он подарил своему другу — врачу Мурзабекову. Стоило кому-то из гостей просто похвалить вещь в доме, как она становилась их собственностью. Да и мама была ему под стать, хлебосольной хозяйкой. На столе всегда стояли вареное мясо и традиционные галушки. В комнате для гостей чистая постель. Порой отдыхающих было так много, что спали прямо на полу, и разговоры оттуда были слышны до самого утра. И как же мама повсюду успевала? — думаю сейчас. Восемь детей, огромное хозяйство, полный дом гостей.

— Помню ещё одну историю про отца, — рассказывает старшая дочь Лида. — В Казахстане у отца была любимая девушка. Отец работал на току и попался на двух килограммах зерна, припрятанных в рукавах рабочей фуфайки. Его осудили за это на десять лет. Он передал через друга, чтобы девушка не ждала его, а выходила замуж. Но так получилось, что через два года его выпустили по амнистии. А она уже была чужой женой. Но, узнав о его освобождении, она в собственном доме закатила в честь бывшего возлюбленного большой ловзар (танцы), созвав девушек и парней со всей округи, а мужа сумела убедить, что это родственник по матери. Смеялись потом долго над этой историей. Вот такие «лихие» дела тоже вытворяли наши строптивые бабушки.

— Отец никогда не сидел сложа руки, — вспоминают другая дочь Лейла. — Если не на охоте, то работал дома по хозяйству. Он лично сам шил себе и детям обувь из кожи. Надо отметить, что одевался всегда изысканно. У него должен был быть самый лучший конь. Перед гостями он всегда выходил в парадных вещах, застегнувшись на все пуговицы. Он был добрым и заботливым отцом. И сыном был отменным. Я его всегда ставлю в пример своим сыновьям. Бабушка наша прожила до ста лет, и он каждое утро заходил к ней, спрашивал о здоровье и никогда не ложился спать, не осведомившись, не беспокоит ли её что-либо. А щедрость вообще не знала границ. Мама рассказывала, поедет в гости в новых сапогах, в новом костюме, а возвращается в чужом старье. Уж больно, говорил, приглянулись мои вещи, потому и подарил их. К сыновьям был строгий, требовательный. Они его побаивались, но и уважали. К нам, девочкам, был мягче. Помню, всегда говорил: «Вам, женщинам, свойственно болтать, так вот, сплетни пресекайте на любом уровне и не допускайте никаких обсуждений в своём доме. Легче будет спать и жить».

— Достойным был человеком, — говорил о нём в одном из своих интервью журналисту заслуженный артист ЧИАССР и СОАССР Дагун Омаев, — отличался неиссякаемым трудолюбием, «стойкостью волка, храбростью льва и ловкостью тура». Был известен своими храбрыми охотничьими ходками на диких зверей. Не знало предела и его гостеприимство. К нему приезжали отовсюду друзья, родственники и высокопоставленные чиновники. В их числе, помню, был и известный политический деятель советской и постсоветской эпохи Эдуард Шеварднадзе.

Зная его любовь и профессиональное увлечение, Мухарбеку Цурову дарили оружие, и сам он не прочь был обрести хороший обрез на «чёрном» рынке и похвастать этим приобретением перед гостями. Как правило, заканчивалось это обыском, изъятием оружия, после чего его заключали под стражу на пару месяцев, а потом отпускали по «договорённости».

На тот момент, когда снимали фильм «Горская новелла», Мухарбек как раз был под следствием. А «киношникам» срочно надо было снимать эпизод с туром. Он же был уже взрослым самцом, высотой где-то более метра, с высокими массивными рогами, и без своего хозяина к себе никого не подпускал. Пришлось подключать связи через первого секретаря райкома партии Назрановского района Асхаба Мякиева. Мухарбека отпустили на время съёмок. Истосковавшийся тур, который сидел за железной оградой, потому как его невозможно было приструнить без хозяина, не смог скрыть своей радости.

А сколько всяких историй было с Цицо! То он поднимет на ноги всю школу, заскочив туда на перемене, то почтальонку испугает, выскочив из-за угла, то в надежде поиграть погонится за длинноногой горянкой.

Особенно любил он ездить с сыном хозяина во Владикавказ. Заметит, что тот приоделся и завёл машину «Москвич», тут же прыгает через переднюю дверь на заднее сиденье и, важно усевшись, поглядывает в окошко. Как-то тот задержался в магазине, выходит, а вокруг машины огромная толпа. Оказывалось, что тур их развлекал через окошко. И было видно, что это очень забавляло его самого.

Истории были разные и пересказывались они из уст в уста, сопровождаемые дружным смехом. Слава о горном туре разлетелась не только по горам, но и далеко за их пределами. Посмотреть на него приезжали и на школьном автобусе, и на дорогих автомобилях. Говорят, за Цицо иностранцы давали хозяину дорогую машину, но тот отказался и даже думать об этом не желал. Так и рос он в этом доме, уважаемый и почитаемый всеми членами семьи.

И тут про него прослышали работники кинематографа, и было принято решение (по сценарию) вставить эпизод с туром в сюжет фильма. Тур тогда жил в загоне, где для него были созданы великолепные условия, и даже делали насыпь, возвышенность, понимая к ней природную тягу этого животного. Подойти к нему никто не решался, а хозяин был в заключении. Тогда и было принято решение, о котором мы упомянули выше.

Отсидел Мухарбек в тюрьме два года. Но за это время тур захворал. Местный ветеринар поколол его и потом всё же признал, что медицина бессильна. «Животное, скорее, истосковалось по хозяину, или его сглазили посетители», — сказал он. Цицо же увядал с каждым днём. Вскоре его перенесли в дом. Он лежал молча у печи и с трудом поворачивал голову. Девочки поочередно прибегали домой со школы, чтобы проведать его. В один день тур резко вскочил и забежал в другую комнату, где было большое зеркало. Он любил посматривать на себя, любоваться своими изящными рогами. В тот день он взглянув на себя в последний раз. Потом повернулся и рухнул на пол прямо у порога. Через день-другой его не стало.

Самое сложное было теперь передать Мухарбеку в тюрьму эту печальную новость. На свидание к нему пошёл племянник. Сам Мухарбек позже рассказывал, что, увидев племянника (обычно приходила его супруга), он почуял что-то неладное и успел перебрать в голове весть о смерти одного из своих многочисленных родственников. Только это помогло ему, как он позже признался, перенести потерю «младшего сына», так любя называл он своего любимца.

Весть о смерти Цицо облетела ущелье. Люди приходили в дом к Цуровым со словами соболезнования, словно они потеряли родного человека. «У Цицо действительно был разум, он был чувственным животным», — говорили они. Портрет Цицо ещё долго висел в доме Цуровых на самом почётном месте. А в горах и сегодня добрым словом вспоминают проделки «младшего брата».