«Чем больше человек удовлетворен здешним, тем меньше он ощущает влечение к запредельному. Вот почему для пробуждения нужны те страдания и бедствия, которые разрушают иллюзию достигнутого смысла. Благополучие чаще всего приводит к грубому житейскому материализму. Наоборот, духовный и, в особенности, религиозный подъем обыкновенно зарождается среди тяжких испытаний».
Религиозный мыслитель Е. Н. Трубецкой
Этими словами Бекхан Хабриев начинал одну из своих многочисленных статей, которая так и не увидела свет. Всё, что собирал и публиковал, он многократно пропускал через душу.
До последней минуты жизни Бекхан сохранял ясность ума и глубокую любовь к своему народу, к его уникальной культуре. Он был краеведом и этнографом до мозга костей, собирал по крупицам всё, что касалось истории и культуры народа, пройденного им пути, и пытался показать, что дух нельзя сломить, можно только подвергать его испытаниям. Сам же, имея огромную жизненную силу и желание творить, не выдержал.
В 2013 году Бекхана не стало.
Краевед и искатель Бекхан Хабриев родился 5 апреля 1947 года. Вырос он в маленьком ингушском селении Барсуки. Рано остался без матери, и эту неиспитую жажду материнской любви хранил в своём сердце всегда. Той любви, которая делает нас сильнее и выносливее в этом мире. Детство, как и у многих его сверстников, было непростым, и мало кто замечал, что в нём формируется незаурядная личность. Отец Бекхана — Хабриев Цех-Махмад был уважаемым в селе стариком. За честное, нелестное слово, спокойный, внушающий тон и мужество духа — с ним считались сельчане. Им гордился Бекхан всегда!
Бекхан не афишировал свою деятельность, считая суету вокруг своего имени ниже своего достоинства. Не страдал тщеславием. Несколько эпизодов из творческой жизни Бекхана могут сказать о нём многое. Он принимал активное участие в издании брошюрки И. Дементьевой «Война и мир Пригородного района», в выдуманном издательстве «Хабр-издательство». В годы работы в Совете Федерации в роли помощника депутата И. Костоева он не раз организовывал круглые столы по проблеме вынужденных переселенцев из Пригородного района. Один из таких форумов им был организован совместно с Е. Г. Боннэр по проблемам вынужденных переселенцев в норвежском городе Осло под эгидой Министерства иностранных дел Норвегии, который продолжался два дня. «Явным фаворитом был на этой встрече профессор Тамерлан Муталиев. Интеллигентный, знающий, он завораживал аудиторию аргументами и ораторским искусством», — вспоминал Бекхан. Встречи и круглые столы, выступления Т. Муталиева и других Б. Хабриев публиковал в журнале «Новое время», который издавался на нескольких языках. «Возглавлял журнал аристократичный Александр Пумпянский», — подчёркивал Бекхан.
В 1997 году Б. Хабриев инициировал круглый стол в г. Пятигорске по проблемам вынужденных переселенцев под эгидой Александра Лебедя. Форум продолжался три дня. Были заслушаны интересные доклады по многим вопросам Северного Кавказа. Директор института этнологии и антропологии профессор В. А. Тишков издал книгу об итогах этого форума. Александр Лебедь с дарственной надписью подарил её Б. Хабриеву с благодарностью за идею.
Бекхан Хабриев провёл выставку картин художников-живописцев из Ингушетии в Совете Федерации, выставку картин А. Базоркиной и А. Хашагульгова — в Доме актёра, в залах ВДНХ в Москве. В Доме актёра в г. Москве организовал творческий вечер Али Хашагульгова и музыкального этнографа Мадины Хашагульговой. Сегодня картины ингушских художников находятся в коллекции великих гуманистов России, благодаря Б. Хабриеву.
Бекхан общался с разными учёными Российской академии наук, был другом Ирины Дементьевой, Елены Георгиевны Боннэр, ярких представителей московской ингушской диаспоры — Зины Яндиевой, Алика Чабиева, Марьям Яндиевой, Адама Мальсагова и многих других. Коммуникативный, всегда необычный, он умел располагать людей.
«Если надо, он горы свернёт!» — сказал как-то о Бекхане Тамерлан Муталиев, веря в его интеллектуальные силы и добропорядочность.
В 2000 году Бекхан Хабриев предложил председателю правительства РИ А. И. Мальсагову проект книги-альбома «Неизвестная Ингушетия», заручившись поддержкой директора института этнографии и антропологии, известного ученого, профессора, доктора исторических наук В. А. Тишкова, профессора Яна Чесного, видного фотографа РИА «Новости» Александра Полякова. Он жил этой идеей давно. И на этом пути были встречи с руководителями республики и учёными, известными в науке людьми и богословами, художниками и композиторами. Он не шёл по накатанному пути, не переписывал то, что сказано другими, а находил образы сильные, впечатляющие, не упускал малейшей возможности, когда можно было зафиксировать то, что пережито народом и людьми, то, что уходит безвозвратно, не уставал повторять: «С каждым днем и с каждым часом теряем бесценные свидетельства нашей истории... Уходят из жизни наши старики — свидетели истории народа».
Книга требовала усилий не только интеллектуального, но и организационного характера. Им был собран огромный полевой материал. С огромным грузом бумаг из Москвы и обратно, пешком и без транспорта, встречаясь то с одним, то с другим человеком, Бекхана можно было встретить везде: во Владикавказе и в Магасе, в Научном институте и университете, на Столовой горе и в отдалённом селе, в издательствах и редакциях, на страницах газет и журналов, в музеях и архивах разных республик, с друзьями в разных сёлах и городах.
На основе огромного архива полевых материалов он пишет статьи об абреке С. Сагопшинском, о Цолоевых, Кокурхаевых, Накастхоевых, Чабиевых и других: «Горы любят сильных», «Чаби Барахоев из Таргима и его потомки», «Предание о башне Барханоевых» и другие. Бекхан искал и находил биографии духовных лидеров, собой олицетворявших сокровенные черты добропорядочности и святости в годы принятия народом ислама. Писал сам, и чтобы успеть сделать больше, обращался к своим друзьям, давал полевые материалы, чтобы учёные и журналисты (А. Базоркина, А. Дударова, З. Дзарахова, Н. Кодзоев, Я. Султыгов и др.) писали и доводили до читателя бесценные истории. Так родились уникальные статьи «Эльмарз-хаджи Хаутиев — последний жрец Ингушетии», «Прошлое и настоящее рода Кокурхоевых», «Тешал Ужахов из селения Барсуки», «Жизнь Гейрбик-хаджи Евлоева, как образ глубокой нравственности» и др. Он собирал материалы о своём родном селении Барсуки, о Таргимхой — Хабриевых и мечтал всё это издать.
Сколько горных сёл он исходил! Таргим, Эгикал, Вовнушки, Хамхи, Пуй, Евли, Коли. И не раз! Сколько раз бывал на Столовой горе — и летом, и зимой, в ясный день, и в непогоду. Вместе с Александром Поляковым были сделаны уникальные снимки памятников: «Таргим под дождем», «Хамхи в начале лета», «Джейрахское ущелье», «Святилище на Мят-лоам в снегу» и многие другие. По колено в снегу стояли они часами, ожидая восхода солнца на Столовой горе. Сколько раз надо было подняться к древнему башенному комплексу Эрзи, чтобы запечатлеть красоту родного края: белоснежные вершины гор и леса, солнце и облака, грациозных лошадей и неповторимый вид Джейрахской котловины! Он сумел запечатлеть селение Ольгетти, снесённое стихией летом 2002 года. С участием фотографов из Ингушетии И. Илиева, С. Мерешкова, А. Хакиева и других им был собран бесценный фотоматериал о культуре и быте народа.
В его копилке есть рецензии именитых российских учёных о той работе, которую он вёл. Ему интересно было мнение соотечественников о своём труде.
В 2000 году неравнодушный Бекхан поднял вопрос о разорительном отношении военных к памятникам старины в горной Ингушетии и привёз учёных и журналистов в республику. И об этом появились публикации в центральных СМИ.
Менялась ситуация, появились лучшие технические возможности, идеи Бекхана, которыми он щедро делился, стали реализовываться в разных проектах книг. «За десять лет проект книги устарел. Многое изменилось, другая эпоха, меняется психология людей», — признаётся Бекхан, понимая, что усилия определённых чиновников остановили издание книги.
Но увлечённый Бекхан продолжил свою работу. Весной 2002-го Бекхан решил возродить древний свадебный обряд ингушей. Собрал оргкомитет. От идеи до претворения нужно было сделать немало: организовать кортеж, джигитов, коней, умеющих гарцевать. Он договаривается с директором кадетского корпуса, одевает джигитов в черкески, девушек просит надеть головные уборы в старинном ингушском стиле. Нашёл бедарку в с. Сурхахи, вправил колесо, покрасил, украсил войлоками. И, наконец, день свадьбы. День выдался ясный. Отправляемся за невестой. Только выехали на трассу, а колесо бедарки отскочило и покатилось. Все в недоумении, и только Бекхан шутит, смеётся, а сам бледный. Расстроился. Но свадьба удалась на славу. Для шуточного сватовства в один ряд посадил директора ГТРК «Ингушетия» и имама, советника Президента и кандидата наук, хлебороба и родственника! Такое только Бекхану было под силу. А он, довольный, резюмировал: «Это наша с вами культура! Мы все выросли в ней!» Танцующие пары, гарцующие лошади, радостное настроение запомнились всем надолго.
Идеи следовали одна за другой. То он собрал круглый стол на тему «Ингушский танец: вчера и сегодня», всё собирался организовать круглый стол в Москве на тему «Ислам и национальная культура ингушей». Он мог позвонить в любое время и пригласить на встречу с интересной личностью. Не всегда находишь силы для работы. Он находил. Пережив два инсульта и две операции по трепанации черепа в течение одной недели, Бекхан продолжал работать. А. Базоркина рассказывала: «Это был феноменальный случай. Операцию делал гениальный хирург, мой однокурсник — Геберт Ведзижев. В начале 2013-го года Геберт покинул этот мир. Дала къахетам болба».
Бекхан мыслил оригинально, не шаблонно. Не льстил, а говорил правду. Говорил просто. Это не всегда прощается. Ещё бы! Ведь он спокойно мог сказать: «Не-ет, профессор, да не тот», «Не терплю развязности, это не характерно для нашей культуры», «Главное, сохранить ядро культуры и показать это на образах людей», «Уходят люди, забываются бесценные обряды, мельчает жизнь».
Для кого-то высшей ценностью становится обогащение, для кого-то липовое имя. Он же оставался собой. Как объять необъятное?! Как не сказать о малом и бездонном, о древнем и вечном из жизни галгаев? Вот здесь и не понимали его многие. Могли назвать краеведом, могли — чудаком. Он же оставался собой. Он думал с опережением. В первые годы образования республики он пишет обращения, призывает к сохранению уникальных памятников культуры, старинных обрядов, которые не вправе народ забывать, говорит о необходимости развития туризма. Десять лет назад он издал статью о Тешале Ужахове, а два года назад, когда открывали святыню на могиле Тешала, организаторы использовали материалы Б. Хабриева. Уникальное не рождается с ходу, приходится повторять, обновлять, сопоставлять и вновь искать.
Непохожий на всех, неординарный. Кепочка, очки, огромный портфель, масса идей и, как правило, хорошее настроение. В своём нелёгком труде он имел друзей, остававшихся до конца жизни верными. В каждом доме его считали своим. Приходил, когда хотел поделиться мыслями, просто пообщаться, предложить что-то новое. Наслаждался обществом стариков, друзей, родных.
Он умел замечать талантливых людей, умел поддержать и быть рядом, когда того требуют обстоятельства. Поэт и художник Али Хашагульгов жил некоторое время у него на подмосковной даче, и был безумно благодарен Бекхану, за то, что он появлялся в его жизни в самое сложное время и умел поддержать.
Бекхан мог обратить внимание на произведения малоизвестных художников, поэтов и учёных и безошибочно вычислить незаурядную личность. Так было и с Аюпом Цороевым, которого Бекхан принял всей душой. Хабриев обратился в Музей ИЗО, где его поддержали и организовали персональную выставку произведений из дерева и живописных полотен художника. С Аюпом они стали друзьями и часто ездили вместе к интересным людям.
Бекхан мог спокойно попросить предпринимателя помочь художнику, писателю, музыканту. Он не просил для себя, для своей семьи. Мог отдать весь свой заработок на организацию полезного форума.
К сожалению, в жизни Бекхана встречались и те, кто использовал его добропорядочность для собственного обогащения. И даже в это время, еле выживая с семьёй, он молчал, чтобы не умалить в глазах общества имя известного человека.
А легко ли было ему? Легко ли было семье? Ведь рядом с такими творческими людьми, как правило, должны быть сильные люди.
Бекхан был огромный жизнелюб. Мужественно выдержал он похороны единственного сына, украдкой смахивая слёзы. Из-за нечеловеческой боли от этой утраты работал ещё больше, но угасал.
Эта была сильная личность!
«Необыкновенно чистый человек. Совершенно не от мира сего», — вспоминают его жена Лида и дочь Асият.
Перед смертью Бекхан пришёл в отцовский дом, хранящий память о семейных традициях Хабриевых. Пришёл, чтобы уйти в вечность, оставив в памяти друзей добрую всепрощающую улыбку, идейность и глубокую интеллигентность.