К 110-летию Идриса Базоркина

Джамали Ахильгов: «Никогда время общения и дружбы с ним не уйдут из моей памяти»

Эту ручку, как самую дорогую реликвию, хранит Джамали Ахильгов с того дня, как подарил её Идрис Базоркин. Этой ручкой он писал роман-эпопею «Из тьмы веков». Вот и сегодня, когда мы отмечаем 110-летие со дня рождения Идриса Базоркина, Джамали достаёт эту ручку и вновь уходит в воспоминания о великом и простом человеке, с кем его связывали годы дружбы.

Память об Идрисе Муртузовиче Базоркине светлей день ото дня. Вспоминая Идриса, Джамали не может скрыть волнения: «Это был необыкновенный человек, — говорит он. — Мудрый, душевно щедрый. Я получил большой урок жизненной мудрости, человечности. Никогда время общения и дружбы с ним не уйдут из моей памяти».

Много лет они дружили. Это была редкая дружба. Настоящая. Они были разными, но их объединяли характеры, взгляды. Джамали не бьёт себя в грудь и не старается возвыситься тем, что был долгие годы рядом с таким человеком. А просто помнит, лелеет, дорожит именем Идриса.

Судьба свела их в 1974 году. Прошёл год после известных событий в Грозном, которые изменили жизнь многих ингушей. В Грозном на митинге ингуши требовали вернуть им Пригородный район, восстановить их в правах. В то время Идрис Базоркин был известным писателем и общественным деятелем. Его исторический роман «Из тьмы веков» имел широкую известность в народе и стране. В 1972 году им было инициировано и организовано коллективное письмо в ЦК КПСС, в котором ставился вопрос о равноправии наций. По этой причине Идриса Базоркина власти считали идейным вдохновителем митинга. Он первым попал под преследование советской власти, хотя его на митинге не было. Затем — Джабраил Кортоев, Ахмед Газдиев, Ахмед Куштов, Джабраил Хаутиев, Султан Плиев и др. На всех предприятиях проходили собрания с осуждением зачинщиков.

Исключение из партии в то время значило сделать человека изгоем. Идриса — исключили. Дружить с ним — значило ставить под удар свою карьеру. Стали сторониться Идриса. С библиотечных полок исчезли книги Базоркина, хотя в народе запоем продолжали читать роман «Из тьмы веков». Кто-то писал против Идриса по принуждению, кто-то из трусости, боясь потерять паёк и привилегии. Их оказалось немало. Но были друзья, которые не предавали: Джемалдин Яндиев, Магомед-Саид Плиев, Магомед Ахильгов, Ваха Хамхоев, Ахмед Куштов, который приезжал к Идрису домой, чтобы поддержать его, как друг и врач, Якуб Медов, который категорически отказался снять портрет Идриса Базоркина со стены школьного кабинета. В то время это был подвиг! А родственники у ингушей всегда рядом.

Именно в это время и появился в судьбе Идриса Джамали Ахильгов. Джамали был влюблён в произведения Идриса. Понимая, как Идрису нелегко в это время, Джамали приехал к нему в Орджоникидзе. Дверь открыл хозяин огромного роста и радушно пригласил в дом. «Джамали Ахильгов», — представился гость. Идрис узнал его из рассказов друзей. После недолгого общения Джамали сказал: «Я готов быть полезным тебе и выполнить любое твоё поручение».

Джамали был в то время преуспевающим зубным техником. Одновременно он работал учителем в школе и имел престижную машину «Волгу». По характеру был мужественным и щедрым. С тех пор, вплоть до 1992 года, Идрис и Джамали были вместе. Для Джамали это время было самым интересным. Он наслаждался обществом Идриса. Они были неразлучны. Ездили к друзьям Идриса «по перу», на свадьбы, на похороны, на многие мероприятия. Джамали для себя открыл в Идрисе не только глубоко мудрого, но и обаятельного человека.

Идрис много рассказывал Джамали о своих предках, о своём дедушке, о своём отце. Рассказывал, как прощался с отцом, уезжающим в Турцию, о жизни в Киргизии, о том, как жили ингуши в депортации, как сам он бедствовал и многое другое.

Как-то в кабинете Идриса Джамали обратил внимание на люстру и спросил о ней. На что Идрис ответил, что он её сделал из чеканки, которую подарили друзья. На ней были их фамилии, и чтобы скрыть их, он сделал люстру. Идрис не желал друзьям своей участи. За дружбу ведь тоже могли в немилость впасть. Да и дружить без оглядки дано не каждому.

Идрис был патриотом своего народа. Всегда имел гражданскую позицию и выступал открыто в поддержку ингушей.

Джамали запомнил встречу ингушской интеллигенции в Грозном в 1978 году в доме Идриса Хантыгова, которую он с Жанет Хантыговой (Зязиковой) организовали как дань памяти Идриса Зязикова (он был расстрелян в 1938 году). Тёплая была встреча, он запомнил слова Идриса Базоркина: «Есть народ чеченский, есть народ ингушский. Нет такого народа, как чечено-ингушский. А значит, должна быть и есть у каждого народа своя родина». Но то было неугодно времени.

Идрис занимался спортом. Каждое утро он пробегал большую дистанцию — до Реданта и обратно. Это было небезопасно. Но временами, когда «тучи сгущались» над именем Идриса, по другой стороне дороги бежал Джамали. Он оберегал Идриса от возможных провокаций. Идрис об этом не знал.

Вскоре, учитывая сложную общественно-политическую ситуацию в Чечено-Ингушской АССР, Политбюро ЦК КПСС первым секретарём Чечено-Ингушского обкома партии назначило молодого, энергичного, умеющего ладить с людьми А. В. Власова. Власов изучил обстановку, людей. Он обратил внимание на Идриса Базоркина, который выделялся своей культурой, независимостью и аристократизмом. Власов уважал незаурядных людей. Он оценил Идриса. Книги И. Базоркина вновь начали печататься. А роман «Из тьмы веков» стал дарственной книгой для почётных гостей.

Но в это время, после пережитых катаклизмов и гонений, здоровье Идриса начало сдавать. Подозревали неизлечимую болезнь. Племянница Идриса прочла статью о враче Дымкове в журнале «Огонёк». Дочь Аза заразилась идеей. Тем более что рядом находился надёжный друг Джамали, оказавший моральную и материальную поддержку. Решили ехать в Болгарию к врачу Дымкову. Были сложности с выездом и загранпаспортом для Идриса. А. В. Власов решил вопрос с документами. В судьбе И. Базоркина приняла самое активное участие секретарь обкома партии Зина Яндиева. Она решила вопрос с жильём в Софии. Идрис, дочь Аза и Джамали выехали в Софию.

По пути в Болгарию, в Москве, их радушно принял в своей квартире И. Костоев, который в те годы работал на Петровке, 38, следователем по особо важным делам. В этот вечер на встрече с ними были следователь В. Ладенщиков, который работал вместе с И. Костоевым, С. Алиева, автор книг о депортации народов «Так это было». Говорили о многом, но в основном о жизни республики, о народе. Сделали фотографию на память.

В Болгарии Идрис лечился два месяца. Всё это время они были вместе — Идрис, Джамали и Аза. Они стали ещё родней. Джамали, как сын, и дочь Аза лелеяли и берегли своего Идриса. Здоровье Идриса стало лучше.

Приехав, Идрис узнал о смерти верного друга Джемалдина Яндиева. Он тяжело пережил утрату. И в словах, и в стихах была горечь одиночества:

«И мысль твоя чиста, ты пел свободу,

Пел солнце, горы, тружеников гор.

Но вот ты смолк.

Вернулся к дедам в скалы,

Таков судьбы наш общий приговор.

Поэту гор нет выше этой чести,

Нет выше славы, чем слеза людей,

Когда народ навек с тобой прощался —

Он хоронил часть совести своей», — пишет Идрис.

Спустя некоторое время, Идрис пригласил к себе в гости друзей из Болгарии. Они приехали. Идрис, дочь Аза и Джамали встретили их в Тбилиси. Показали гостям ингушское гостеприимство, устроили щедрое застолье в доме Камбулата Парова, показали город Орджоникидзе, горы и башни Ингушетии, чегемские водопады в Кабардино-Балкарии. Увидев стройные башни, они были потрясены, были покорены ингушской культурой. Гости видели отношение людей к Идрису, культуру народа и просто восхищались. «Когда вы были у нас в Софии, мы просто не знали, с кем мы имеем дело», — сказали они, уезжая к себе домой.

Идрис безумно любил горы. Горы завораживали его своей красотой и таинственностью. Часто приезжал он сюда, любовался ими, подолгу всматривался в башенные исполины. Как-то, стоя перед башнями Эгикала, Идрис вслух и из глубины души благодарил Аллаха за то, что Он вернул народ к своим корням, к башням дедов и отцов.

Идрис общался со стариками. Всё ему было интересно о былом, о настоящем. Всё время он делал какие-то записи для себя. Его труды говорят о том, какой огромный объём информации по этнографии был им собран.

Армхи было любимым местом Идриса. Здесь отмечали праздники. Одним из главных организаторов был Джамали. Идрис встречался в Армхи с друзьями и близкими. Он умел наслаждаться обществом, умел собирать интересных людей, любил юмор и розыгрыши. А Джамали любил делать сюрпризы. Как-то под старый Новый год (13 января 1980 года) выпал глубокий снег. Среди высоких трёх сосен Джамали зарыл в снегу банку с бензином, накрыл её снегом, поверху набросал большую гору дров и протянул между ними ватную ленту, смоченную в бензине. Позвав Идриса, Джамали сказал: «Будем разжигать костёр». «Не-е-е-т, не получится», — ответил Идрис. Джамали поднёс огонёк к дровам, естественно, ленточка загорелась, и огромный костёр яркими огнями вспыхнул в ночи. Это был настоящий праздник. Идрис смеялся от души.

Здесь, в Армхи, он находил отдохновение и в кругу своей семьи. «Вообще, Идрис очень любил наслаждаться своей семьёй, детьми. С улыбкой говорил о необыкновенном голосе Зураба. Он дорожил сыном Турсом, рождение которого было для него настоящим праздником! Идрис проявлял заботу о внуке Микаэле, который был очень привязан к Азе (жене Идриса). Даночку он боготворил, а Дали так радовала глаз! Две Азы — близкие подруги. Роза (сестра Азы) была всегда рядом», — вспоминает Джамали. И этот здоровый, дружный семейный тыл крепил дух Идриса в самые тяжёлые годы.

Сегодня дети Идриса Базоркина стали уважаемыми в народе людьми. В те годы все они очень радовались, когда к ним приезжал Джамали. Об отношении семьи Идриса к Джамали можно судить по письмам. В 1983 году Джамали был далеко от дома, и письма, которые шли от Базоркиных, согревали душу. Он сохранил их. Аза — жена Идриса писала: «Родной ты наш Джамали! Как нам тебя не хватает»; «Судьба определила тебе свой пожизненный приговор: быть нужным. И ты всегда там, где ты нужен»; «Найти настоящего друга и человека — это поистине большое счастье»; «Делать людям добро, Джамали, это здорово, а делать людям добро бескорыстно — это уже характер! В этом отношении, думаю, что вы с Идрисом очень схожи. Потому вы и нашли друг друга».

Идрис был заботлив. А Джамали безотказно выполнял просьбы Идриса. Они ездили по Кавказу вдвоем. Как-то, возвращаясь поздно ночью домой, уставший Джамали сказал, что надо немного отдохнуть, отогнал машину на обочину дороги и заснул. Минут 20 он дремал, а проснувшись, увидел, как рядом сидящий Идрис поддерживал его голову плечом и терпеливо ждал.

Или другой сюжет. Джамали нужно было рано утром выехать в дальнюю дорогу. Он приехал к Идрису ночью. Ночь была морозная. Ничего не говоря своему молодому другу, 75-летний Идрис просидел ночью несколько часов в машине, включая и согревая мотор.

Годы дружбы спаяли их крепко. Они знали друг друга и были рядом в нужную минуту. Идрис называл Джамали Гималаем, имея в виду его человеческие качества, соизмеряя высоту его нравственной культуры с самыми высокими горами — Гималаями. Джамали приходилось в жизни сталкиваться с подлостью. Однажды, когда его предал близкий человек, он поделился об этом с Идрисом, а наутро Идрис ему ответил стихами К. Кулиева, которые ему очень нравились, и подписал «Гималаю»:

«Стерпи все козни, все укоры,

Врагов своих удачей зли,

Но так живи, чтобы наши горы

Тебя стыдиться не могли.

Иди прямой своей дорогой,

Вражда ничтожеств — не беда

В конце концов, страшней намного

Их дружба, нежели вражда.

Пускай они тебя ославят,

Их ненависть прими за честь,

Пускай они враждой заставят

Тебя стать лучше, чем ты есть.

Врагов не следует стыдиться

И опускать в бессилье рук —

Всегда, чем голосистей птица,

Тем больше хищников вокруг».

Шёл год 1984. Как-то Идрис попросил Джамали организовать лошадей для поездки по горным сёлам с краеведом Шукри Дахкильговым. Очень обаятельный человек, Шукри к тому времени уже был известным краеведом. Лошадей Джамали взял у своих родственников. Ездить и ходить приходилось по горным тропинкам, Идрис прекрасно держался в седле. Джамали вспоминает, как Шукри по-детски наслаждался горами. У него было больное сердце, и Идрис тихо сказал Джамали, чтобы он находился рядом с Шукри. Остановились в Эгикале, подошли к башням, прошлись по горным улицам средневекового города-крепости, постояли перед склепами. Идрису и Шукри было о чём рассказать.

Здесь же Идрис вспоминал свои годы работы учителем в школе-интернате, которая находилась на берегу горной реки Ассы в Таргимской котловине. Узнав гостей, Ахмед Мусиев, житель с. Гули, который пас здесь своих овец, зарезал баранов и привёз в двух корзинах гостям. На вопрос «А зачем ты двух баранов зарезал?», ответил: «У нас в гостях два больших человека».

Разбив палатки, устроились они на поляне. С правой стороны открывался живописный вид на Эгикал, выше — загадочное селение Хамхи, внизу — река Асса, а за ней — стройные башни селения Таргим. Тут и туристы подъехали. В те годы туристические маршруты в горной Ингушетии славились далеко за её пределами. Весёлые оказались молдаване. Танцы, шутки, пляски тут же увлекли и соседей.

«Идрис ведь был интернационалистом по духу и очень любил пошутить», — вспоминает с улыбкой Джамали тот день. Одного из зарезанных баранов они отдали молдаванам и решили идти дальше — в Эгикал, Хамхи. Стали седлать лошадей, и пока Джамали помогал сесть на лошадь Шукри, 74-летний Идрис с лёгкостью вскочил на коня, но тот вдруг взметнулся под тяжестью Идриса, встал на дыбы и сбросил всадника. Упавшему на землю Идрису лошадь ступила копытом на ногу и порезала икроножную мышцу. Все испугались. Рана была глубокая. Взглянули на него, а он, лёжа на земле (так как встать уже не мог), отдергивая небольшие отвисшие кусочки жира со своей ноги, говорит: «Смотри-ка, какой я жирный». Даже в этой ситуации он шутил.

Обработала рану и вылечила его Вахидат — дочь Алаудина Мусиева, работавшая медсестрой в селении Гули. Так закончилось одно из их путешествий.

Однажды приехал в горную Ингушетию завотделом этнографии государственного музея Грузии Мириан Хуцишвили с сотрудниками музея и телевидения снимать фильм о традициях и обычаях народа. Мириан попросил познакомить их с Идрисом. Идрис как всегда гостеприимно встретил их.

Уже из этой встречи, приёма гостей в доме Базоркина сотрудники музея и телевидения смогли многое почерпнуть. Много говорили они интересного о культуре народов. Подарили Идрису кинжал, шапку и чами (деревянный сосуд), сделали фотографии на память и уехали с массой добрых впечатлений.

«Все, кто приезжал к Идрису, уезжали с положительными впечатлениями. В нём привлекала широта души, глубина ума и простота. Я не раз ловил себя на мысли: чем мудрее человек, тем он проще», — говорит Джамали.

Джамали он мог доверить самое сокровенное; они были откровенны друг с другом. «Идрис никогда не считал себя важным человеком. Он мог с любым человеком быть на равных — с ребёнком и взрослым», — вспоминает Джамали. Поистине величие измеряется скромностью.

Идрис жил жизнью народа, его чаяниями и надеждами. Каждый новый этап испытаний, выпадавший на народ, он переносил как огромную трагедию, и всегда был с народом. Он неистово любил свою родину, горы, даже Советский Союз, бывший по отношению к нему надзирателем. Боль и трагедию народа 1992 года, когда весь народ оказался изгнанным из Пригородного района и Владикавказа, он перенести не смог. В первые дни трагедии он находился в заложниках, затем путём переговоров его привезли на перекрёсток между двумя субъектами — Ингушетией и Северной Осетией, и передали ингушской стороне.

Всего себя он посвятил своему народу. Об этом писали и пишут писатели и историки, о жизни и творчестве Идриса Базоркина пишут диссертации.

Последняя встреча с Идрисом состоялась у Джамали в Грозном в январе 1993-го. Дорога в горную Ингушетию через Владикавказ была закрыта. Другой дороги не было. Была тропинка, проходящая сквозь Ассинский каньон по скалам, через лес. И кругом снег. Очередной раз горцы оказались отрезанными от равнинных ингушей. Джамали всё рвался увидеть Идриса, который находился в доме Камбулата Парова. Все были удивлены тому, как смог Джамали прорваться с гор. Этот день стоит в глазах Джамали: Идрис, сердцем переживавший за происходящую трагедию с народом, угасал. И всё же отвлёкся от тяжёлых мыслей и с доброй улыбкой сказал: «Ничего не боюсь, когда Гималай рядом».

Не дано было им знать, что эта была их последняя встреча.

Далее рассказ об Идрисе у Джамали прерывается, а мысли невольно возвращают в то удивительное время жизни и общения с Идрисом. С любовью читает он письма и пожелания от Идриса: «Джамали, не тоскуй. Всё в жизни проходит»; «Моему родному Джамали на добрую память о незабвенных днях на берегах Ассы. Твой Идрис»; «На добрую память дорогому Гималаю о тех тревожных днях, которые сковали наши семьи и нас с тобой в один коллектив. Пронеси Аллах всё плохое мимо нас. С уважением, Идрис».

Как зеницу ока бережёт Джамали ручку, которой писал Идрис свой роман-эпопею «Из тьмы веков». Джамали бережно хранит эскиз комнаты с камином, истингом, национальными этнографическими предметами и украшениями, который сделал Идрис в 1978 году. На эскизе, над входной дверью комнаты, Идрис ещё в те годы рекомендовал вырезать свастику с тремя крыльями, ставшую элементом ингушского государственного флага.

Очень много историй, связанных с Идрисом, рассказал автору статьи Джамали. Идрис был писателем, был поэтом, он мог стать крупным учёным-историком и отчасти был им, он мог стать замечательным художником, был великолепным психологом. Идрис был мудрым, простым и необыкновенно скромным Человеком. Был желанным гостем в каждом ингушском доме. Был огромным патриотом своего народа.

Идрис Базоркин любил свой край, любил свой народ. Он жил и творил в эпоху исторических потрясений в судьбах народов России, в частности, в судьбе ингушского народа. Он исходил горы, не переставая наслаждаться их красотой и таинственностью, он слушал и слышал от стариков о днях былой старины, он изучал историю и культуру народа, его характер, нравы.

Сегодня Джамали, как и прежде, живёт в горном селении Джейрах. Дом его сложен из горного камня, как напоминание о днях былой старины. Самая красивая черта характера Джамали — это то, что он сторонится политики, сторонится быть на виду. Его дела и поступки лучше всяких слов говорят о нём, как о настоящем друге и хорошем человеке. Как и в прежние годы, его отличают щедрое гостеприимство, благородство и скромность. И в этом есть своё величие.

Радуясь хорошим изменениям, происходящим в республике, успехам учёных, поэтов, художников, Джамали непременно говорит: «Как бы радовался Идрис!» Джамали часто приходит к могиле Идриса в горах, радуется тому, чем гордился бы Идрис, и с болью переживает то, что могло бы покоробить Идриса. По-прежнему в его душе теплится луч, связывающий его с днями и годами дружбы с Идрисом, и всем сердцем он говорит:

«Идрис, я вспоминаю каждый миг когда мы были вместе,

И солнце всходит ночью вдруг, луну сменив в небесье».

Зейнеп Дзарахова