В последние годы в Ингушетии растет интерес к помощи психолога.
Это раньше в ингушском обществе работа психолога воспринималась так же, например, как и профессия ихтиолога. Меняются люди — меняется отношение к походу в кабинет психолога.
Причем знатоков человеческих душ становится все больше и больше, и многие из них открывают свои частные практики, собирают постоянную клиентуру. Поэтому не стану обходить вниманием свой свежий опыт общения с подобным специалистом.
У порога в кабинет, где проходил сеанс психотерапии, меня встретила психолог, которая очень настойчиво стала приглашать к участию в нем. Мой визит-то подразумевал стороннее наблюдение в качестве журналиста, и вовлекаться в психотерапию я никак не собиралась. Но, в общем, обычное любопытство возобладало над профессиональным, и я оказалась среди тех, кто должен был с закрытыми глазами начеркать на белом листе бумаге все, что первым придет в голову. И это одновременно двумя руками, пока не услышишь команду тренера остановиться. После чего меня попросили оформить сумбурный рисунок во что-то более понятное, немного изменяя его очертания.
Получилось так, что каждой рукой одновременно я нарисовала практически две симметричные фигуры, которые затем навеяли на меня ассоциации с ингушским орнаментом. И, в принципе, получилось очень даже похоже на древний узор, только вот закрасить у меня получилось лишь одну часть (я значительно опоздала на сеанс и начала намного позже других участников).
Спонтанные рисунки, по мнению психолога, раскрывают какие-то личностные стороны человека, подчас затаенные для него самого, в том числе проблемные. Подобный сеанс, по идее, должен помочь в решении насущных психологических проблем.
После того, как я презентовала свой рисунок, психолог начала давать по нему оценку моему психологическому состоянию. За симметричным рисунком тренер углядела гармоничность натуры. Но далее все пошло против законов мироздания. Не закрашенной части фигуры тоже отвели оценку, объясняя это наличием личностных проблем. Психолог отказалась брать во внимание тот факт, что я физически не успела закрасить фрагмент, но непременно собиралась. «Ничего случайного не бывает», — изрекла она на это, объяснив это медлительностью и утверждая, что если бы я поторопилась, то успела бы. Вопрос о том, в каких же взаимоотношениях психотерапия находится с законами физики, раз она игнорирует временную составляющую, так и повис в воздухе.
Оценку также дали цветам, которые я выбрала. При их подборе я постаралась воспроизвести именно те цвета, которые использовались в ингушских орнаментах. Использование цветов — это признанный метод в психологии. Но это в том случае, если они были подобраны интуитивно или по личным предпочтениям, а мой выбор цветов был целенаправленным. И я попробовала возразить на счет того, что будет неправильным привязывать цвета к моей личности, если я их соотносила с реальной палитрой орнаментов. Но и здесь со мной не согласились.
Возражения исходили не только от тренера, но и от других участников. Все они настаивали на том, что в рисунке я изложила свое внутреннее состояние, никак не сминусовывая нехватку времени для закрашивания и принцип выбора цветов. Психолог не захотела обсуждать возникшие противоречия, обещав вернуться к ним позже. Да и другие участники начали заметно нервничать, обнаружив у меня возражения. Девушка рядом даже вздохнула: «Какие-то флюиды чувствую нехорошие». И пришлось на время не провоцировать чувствительный флюидный фон. Стало очевидным, что выводы психолога здесь принимаются беспрекословно, несмотря на их элементарную нелогичность.
Я молча продолжала наблюдать за психоанализом следующих участников, пока моего слуха не коснулась история о том, что Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, якобы до пророчества дважды собирался станцевать, но был остановлен Всевышним, Который наслал на него обмороки. Псевдоисторию, рискующую быть богохульной, привела здесь буквально. А психолога попросила привести источник, в котором приводится эта история. Последнее психологу явно не понравилось, но после настойчивой просьбы, она объяснила, что об этом говорилось на чьей-то странице в социальных сетях и написано в какой-то книге, которую она не смогла назвать.
Мои вопросы подняли в группе градус, вплоть до того, что «флюидная» девушка возмутилась: «Я пришла не религии у вас учиться». Я же все больше становилась персоной нон гранта.
Далее интересный момент возник с Зигмундом Фрейдом, которым психолог посреди сеанса начала безгранично восхищаться. Дело дошло до того, что труды Фрейда, по ее словам, якобы полностью соответствуют Корану и исламу в целом. И привела этому пример. Психолог утверждает, что по Фрейду очень важно руководствоваться в поступках намерением, которое должно быть подлинным, искренним. Далее психолог связала это с искренним религиозным намерением, которым должны руководствоваться мусульмане. И настойчиво начала призывать всех просить у Всевышнего решения своих проблем.
«Все в психологии соответствует исламу», — утвердительно сказала она.
Это якобы соответствие было также упомянуто в связи с понятием человеческого прошлого. Психолог начала утверждать, что, как в психологии, так и в исламе, за решением психологических проблем нужно обращаться к прошлому. Я не спросила про машину времени, но пояснить, как именно ислам призывает это делать, все-таки попросила. На это, как и на просьбу привести этому интересному утверждению источник, так как в исламе все догмы взвешены и строго расписаны, не последовало ответа.
Когда я объяснила, что мне нужно отлучиться на намаз, так как настало время, то она сказала: «Ничего страшного», объясняя мне, что для нее более важно ни на что не отвлекаться и закончить психоанализ с одной из участниц.
Затем после очередного упоминания религии и необычных индуктивных методов напросился вопрос к психологу. В голове, с одной стороны, вертелось «ничего страшного», а с другой — ее частые призывы быть искренним (по Фрейду и по исламу) и делать дуа Всевышнему. К тому же психолог неоднократно во время сеанса давала знать, что приоритетом и регулятором поведения служит ислам, очень часто ссылаясь на религиозные положения. Поэтому я попросила ее пояснить это противоречие, так как она про приказ Всевышнего (совершить молитву вовремя), к которому она просит искренне взывать, сказала: «Ничего страшного». Вместо психолога стали говорить другие участники, возмущаясь тому, что я занимаю их время неуместными вещами.
«Ты хочешь поговорить о моем имане?!» — спросила психолог эмоционально. На что я пояснила, что это не так, и я делаю внешние выводы по ее противоречащим фразам, обращенным ко мне. Надо отметить, что сама психолог была участником психоанализа и также выполнила рисунок с тем, чтобы другие участники могли и ей дать оценку. Так что мой вопрос очень даже укладывался в формат сеанса, направленного на дискуссию в группе. Но в итоге психолог признала, что была неправа, сказав «Ничего страшного». Остальные же участники встретили мои слова бурей негодования, вплоть до того, что «флюидная» девушка не смогла даже усидеть рядом со мной и нервно вышла из кабинета.
«У меня всегда в группе встречаются противники, оппоненты. Те, кто скептически относятся к моим выводам», — сказала она презрительно, бросив на меня взгляд.
И здесь психолог признается, что религию упоминала только для того, чтобы заинтересовать меня и другого участника, так как она поняла, что без упоминания религии мы не воспримем всерьез сам сеанс в целом. Надо признаться, что в этом она что-то и смекнула, раз сделала такой вывод. Но вместе с тем психолог дала знать, что манипулировала религией для того, чтобы добиться желаемой цели — максимально вовлечь нас в процесс. И сама же призналась в ошибочности выбора. «Но это дало обратный эффект», — сказала она.
Далее, явно потеряв ко мне всякий интерес и не скрывая это, психолог даже начала меня игнорировать (не только повернулась в другую сторону, но и игнорировала мои слова).
Позже, когда я все-таки спросила, почему же они не дают мне высказаться наравне со всеми участниками, психолог в эмоциональной форме вернулась к эпизоду о фразе «Ничего страшного», хотя я и пыталась напомнить, что мы в этом разобрались, и она признала свою ошибку. Но здесь она наотрез отказалась от своих слов и отметила, что никакой ошибки в ее фразе «Ничего страшного» не было, как и противоречия. И сказала, обратившись ко мне: «Меня не интересует мнение других людей». После чего продолжила свой психоанализ.
Да, еще она согласилась с тем, что ссылалась на положения ислама так же, как ссылалась бы на Конфуция, то есть без признания исключительной истинности ислама.
По реакции других участников я поняла, что нарушила незыблемый в группе закон принятия всего и вся. Не буду рассказывать про те совсем необычные выводы психоанализа, которые она делала в отношении них, отмечу только, что они давались как аксиома. Все по канонам классики — «Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!» (А. С. Пушкин).
Конечно, психология — вещь полезная, и я знаю в республике действительно компетентных специалистов, которые помогают людям. Чтобы разобраться в себе и решить проблемы, кому-то достаточно норм ислама, другим — человеческой морали, но некоторые люди могут поменять в себе что-то только с помощью извне, например, после встречи с профессиональным психологом.
Если психолог недостаточно порядочен и знающ, то может манипулировать людьми, восполняя нехватку своих знаний субъективными и даже нелепыми утверждениями. Главное — попасть только к тому специалисту, который сведущ и руководствуется исключительно пользой для человека. Иначе вас могут завести в такие дебри, где уже действительно без Фрейда не обойтись.
P. S. За мнением об этой ситуации я обратилась к знакомому психологу, которая отметила, исходя из сказанного мною, во время сеанса ее коллега нарушила главный принцип — этический подход, а также принцип равноправия. Ее выводы, подчеркнула знакомый психолог, подталкивают человека к стрессу, а утверждения о личностных проблемах слишком навязчивы. Что же касается моего рисунка, то она считает, что отсутствие времени все-таки нужно было учитывать.