Работали они вместе в конторе «Заготзерно», так назывались в сороковые годы сельскохозяйственные постройки по заготовке зерна. Её звали Сахи, а юношу — Исмаил. Они полюбили друг друга.
Работал с ними и Джаби, двоюродный брат Исмаила, как считалось, не ровня девушке, но который тоже проявлял к ней внимание, даже видя, что она не отвечает взаимностью. В кругу молодых людей, работающих в бригаде, знали про эти отношения, про симпатии влюблённых друг к другу, и не прочь были подшутить по этому поводу при каждом удобном случае.
Так произошло и в этот раз. По сегодняшним меркам это был весьма безобидный юмор, но в те годы он сыграл злую шутку с молодыми влюбленными. В один из трудовых дней, в амбаре, где работали молодые люди, среди которых были Исмаил и Сахи, снова завязался разговор о «треугольнике».
В приподнятом настроении Исмаил позвал двоюродного брата из соседнего амбара. «Джаби, зайди в наш амбар, — крикнул он, — Сахи хочет попросить у тебя денег».
Джаби, не мешкая, тут же появился в кругу перебрасывающихся шуточками молодых людей и прямо глядя на Сахи спросил:
— Деньги тебе нужны?
— Да, — подыгрывая Исмаилу и другим, ответила она, — куплю себе шёлковое платье.
Он, не раздумывая, протянул Сахи 25 рублей и тут же добавил:
— Я при всех свидетельствую, что заплатил за тебя урдув, и ты по праву принадлежишь мне.
«Урдув» — это установленная ингушским обществом сумма денег, положенная от жениха невесте, для оказания ей помощи при сборе приданого. Сумма эта меняется в зависимости от времени. В те годы она составляла 25 рублей.
Сахи, как услышала эти слова, побледнела и тут же отбросила деньги в сторону. Однако довольный сложившейся ситуацией Джаби стал настаивать на своём. Уговоры молодых людей успокоиться и взять свои слова обратно, попытки убедить его, что это была шутка, и не стоило её так усугублять, не действовали на него.
— Дело дошло до того, что пришлось вызвать меня, — рассказывает свидетельница этой истории Люба Колоева. — Они были мне родственники: Сахи — двоюродная тётя по матери, а Исмаил и Джаби — родственники по отцу.
Увидев растерянную Сахи, встревоженного Исмаила и стоящего на своём Джаби, мне пришлось использовать все свое мастерство дипломатии. Я сказала, что если дело принимает серьёзный оборот, мне придётся лжесвидетельствовать перед отцом девушки Алаудином, что эту неудавшуюся шутку разыграла я, подставив таким образом Сахи. И добавила, сурово глядя на Джаби, что не допущу, чтобы он, воспользовавшись ситуацией, завладел девушкой. Это было сказано так убедительно, что Джаби в ярости разорвал на мелкие куски купюру в 25 рублей и быстрым шагом ушёл в свою бригаду, в другой амбар.
Но слухи, так или иначе, всё же дошли до отца девушки. Он был категоричен. Запретил дочери ходить на работу, а спустя время, выдал за другого. Исмаил за свою неосторожную шутку тоже поплатился. Отец наотрез отказался выдать за него Сахи.
Вспомнилась эта история в связи с тем, что на одном мероприятии обсуждалась тема, что современные девушки, не задумываясь, берут подарки, что молодые общаются на разные темы, зачастую пренебрегая скромностью, нарушая годами складывавшийся этикет.
— В наши годы такая вольность не допускалась, — продолжает Люба. — И говорили осторожно, и шутили осторожно, и подарки уж точно не брали, если замуж за парня не собирались. Вот окажись в этот момент рядом брат Сахи, и пришлось бы ей выйти замуж за Джаби.