Если театр начинается с вешалки, то дорога в поезде начинается с проводницы. Как она вас встретит, так и пройдёт ваша поездка, или точнее — короткий эпизод вашей жизни.
Накануне Дня железнодорожника, который в этом году отмечали 7 августа, я оказалась в поезде «Москва-Назрань» № 146. С годами ловлю себя на мысли, что люблю ездить по железной дороге: некуда спешить, все занимают свои места, кто-то разворачивает, шурша обёртками, аппетитные закуски, кто-то садится разгадывать сканворды, а ночью все медленно погружаются в общий неспокойный сон.
Я как-то раньше не задумывалась над словами своей мамы, которая говорила: «Так бы села на поезд и ехала бы, ехала, до бесконечности, мимо деревьев, домов и электрических столбов. Слушала бы пульсирующий стук колёс, вспоминала бы о прошлом и думала бы над смыслом жизни».
Чем старше становлюсь, тем ближе мне эти слова. Действительно, поезд, вернее поездка в нем — это что-то увлекающее, предвкушающее встречи с хорошими людьми в уютном тёплом вагоне с его заботливой хозяйкой. Доброжелательный и тёплый приём нашей «железнодорожной стюардессы», радушные и вежливые соседи: молодая ингушская семья, крымский татарин, чеченка и русская женщина, общая тема для разговоров, и время в пути оказалось не только интересным, но и, увы, коротким.
Отдельно хочется сказать о самом поезде. Вы испытывали когда-нибудь чувство гордости за свою республику? Так вот, это как раз тот случай. Со стороны я не раз слышала положительные отзывы о нашем фирменном поезде. Как-то, помню, на железнодорожной станции в Санкт-Петербурге, стоя в очереди за билетами, пожилая дамочка настойчиво предлагала соседке взять билет на наш поезд, она ехала через Москву в нашу сторону, что мне было очень приятно.
Чтобы это понять, достаточно вспомнить наш поезд в советские и в недавние постсоветские времена. Сегодня же поезд «Москва-Назрань» — лицо нашей республики. Приятно пребывать в таком комфорте, пусть даже двое суток, и чувствовать себя человеком. Здесь радует всё: никаких посторонних запахов, работают кондиционеры. Порядок кругом — что в самом вагоне, что в тамбуре, что у мусорных ёмкостей. Не говорю уже о новых матрасах, чистом свежем белье.
На табло высвечивается время, температура на улице и оповещение, свободен санузел или нет, чтобы в тамбурах не собирались с полотенчиками пассажиры. Всё это вместе взятое создаёт такой семейный тёплый уют, что чувствуешь себя, как дома, в кругу новых друзей, новых людей, да ещё консолидирует обстоятельство — поездка в замкнутом пространстве. А когда это временное пребывание венчает собой доброжелательная царица вагона, то можно смело сказать, что поездка удалась.
Нашу проводницу звали Ритой. Пообщавшись с ней поближе, мы узнали, что Рита Дзаурова работает проводницей всего полгода, но, несмотря на это, успела научиться до тонкостей разбираться в своих обязанностях.
— Мне очень нравится работать с людьми, — говорит Рита, — в поезде всё это проходит как-то по-особому, никто никуда не спешит, зная, что есть время, отведённое на поездку. Ты чувствуешь свою ответственность за каждого пассажира. Это, как хозяйка в доме, куда к тебе приходит очень много гостей. И моя задача принять их должным образом, уделить им максимум внимания и отдать им всю свою заботу и уважение. Любить гостей и потчевать их — нам не привыкать.
А своего дома, как оказалось, у Риты нет, так уж сложилась её жизнь. Она одна подняла на ноги пятерых детей, дала им образование, хорошее воспитание. Но вот дом построить не хватает сил. По сей день семья скитается по квартирам. Старшему сыну уже 20 лет, он студент, но в свободное время подрабатывает на стройках, чувствуя свою ответственность. Любит он проявлять заботу о маме, о сестрах, хотя они и старше него.
— Старшие девочки поочередно оплачивают коммунальные услуги, — говорит Рита, — младшие — студенты, так что нам туговато приходится. Но на судьбу я не жалуюсь и всегда уповаю на волю Всевышнего. Дети меня ничем не огорчают, выросли достойными, религиозными, в традициях нашего народа. Я очень горжусь ими, вспоминаю, как мне тяжело было, когда они были маленькими, сегодня уже легче. Хотя говорят, что большие дети — большие проблемы. Я же сказала бы, что забот меньше, а думок за них больше.
А работа мне моя нравится. Я люблю свой поезд, он как мой дом родной, — говорит она, — я работаю на нём со дня открытия, сначала была в ресторане поваром, потом переучилась, окончила трёхмесячные курсы в Минводах и вышла работать проводницей. Меня устраивает не только сама работа, интересная и насыщенная, но и заработная плата, и график дежурства. У нас восемь дней рабочих, потом восемь выходных. В выходные я подрабатываю на другой работе. Хочу, чтобы дети не нуждались ни в чём, а дом, даст Аллах, построим, когда землю купим, — смеётся она.
Рита очень радушный, тёплый, добрый человек. Несмотря на проблемы и трудности, она очень общительная, не озлобленная, а детская улыбка просто раскрепощает даже самого бесчувственного пассажира. Вот и на этот раз люди всё ещё занимали места, а в соседнем отсеке мужчина очень настойчиво, громко стал требовать бельё. Его донимали дети, и он спешил их скорее уложить на полки. Рита, несмотря на занятость, всё же подошла к нему и тихо так объяснила, чтобы он набрался терпения, немного посидел с детьми на диванчиках, и что вот-вот она освободится и пассажиры получат всё, что им полагается. То есть, не отвечая на грубость грубостью, сделала тактично замечание нетерпеливому пассажиру так, что молодой папа даже извинился и сослался на неугомонных детей.
— И часто у вас такое? — спросила я у неё
— Это ещё цветочки, — улыбается Рита, — в нашем деле нужно проявлять максимальное терпение. Вот, совсем недавно, зашла ночью на одной станции женщина, а в её отсеке под ногами стояла большая сумка другого пассажира. Так она подняла такой крик из-за этого, стала громко возмущаться и требовать начальника поезда, при этом обвинять нас в предвзятости, считая, что пассажир этот был одним из моих земляков. Я проявила к ней просто максимальное терпение. Молча отодвинула сумку пассажира. Кстати, утром выяснилось, что он оказался скорее её земляком, нежели моим. Когда она уже выходила на своей станции, то попросила у меня извинения за своё поведение, сказала, что таких вежливых проводниц встречает впервые. Хотя, иной раз, так хочется нагрубить в ответ... Но это быстро проходит. Зато, уходя, они обычно просят прощения и пишут массу добрых пожеланий в журнал. А на последней станции, через час-другой, начинается новая страница, новые пассажиры, новые истории, и так по кругу.
Пока мы с Ритой беседовали в её отсеке, подошли ребята и спросили, где можно покурить. И только тогда я поняла, почему в вагоне, в тамбуре нет запаха сигаретного дыма. Оказывается, это запрещено законом, что вежливо и объяснила им Рита, попросив дождаться станции.
Да и сидеть-то нашей проводнице было некогда. Работы в её хозяйстве предостаточно. В вагоне много детишек, надо особо следить за порядком в уборной, надо встречать новых пассажиров, напоминать о станции тем, кто может запамятовать и, не дай Бог, проехать. Надо здесь убрать, там записать, успеть улыбнуться и среагировать на все просьбы пассажиров, следить за кипятком в бойлере и предлагать чай. И всё это играючи, без сна и отдыха. Хотя иногда и получается вздремнуть минут 10-15.
— Многие в отпусках, приходится работать в одиночку, — говорит Рита, — но у нас команда очень сплочённая, дружная, всё это идёт от нашего руководства в лице Али Оздоева. Он сам человек очень ответственный, к тому же и требовательный. На каждом инструктаже напоминает нам, чтобы мы поддерживали порядок и были крайне вежливы с пассажирами, чтобы имидж, заработанный ингушским поездом, удваивался с каждой поездкой, но ни в коем случае не терял своей марки.