Если с прошедшего лета родитель мог стать фигурантом уголовного дела при первом же зафиксированном воспитании ремнем, то теперь это грозит ему только при повторном случае. Госдума смягчила наказание за семейные побои — упрощающие наказание поправки приняты Госдумой в последнем окончательном чтении.
С нынешними поправками в ст. 116 («Побои») УК РФ при первом рукоприкладстве, которое только причинило боль и не привело к кратковременному расстройству и утрате трудоспособности, «провинившийся» семьянин отделается административной мерой воздействия. При вторичном же случае грозит уголовная ответственность, которая предусматривает лишение свободы до двух лет.
За легкий же вред здоровью, как и раньше, придется отвечать перед УК. Для возбуждения уголовного преследования достаточно обращения потерпевшего ребенка или же анонимного заявления. Для этого даже не требуется медицинского освидетельствования. Стоит отметить, что побои вне семьи законодательно в любом случае классифицируются только как административное правонарушение (за исключением случаев, когда они продиктованы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненавистью, либо ненавистью к определенной социальной группе).
Принятие поправок к семейным побоям, пусть и смягченных, было продиктовано удручающей российской действительностью. В течение полугода действия предыдущей жесткой редакции ст. 116 к уголовной ответственности привлечено несколько тысяч человек. В большинстве случаев речь идет о битье родителями детей и мужьями — своих жен. В России ежегодно складывается трагическая статистика последствий семейного насилия — в результате побоев в год погибает более десяти тысяч женщин и примерно две тысячи детей. Но затронуло ли подобное изощренное насилие институт семьи в патриархальных республиках Северного Кавказа?
Методы воспитания детей и семейные отношения на Кавказе традиционно имеют своеобразную ментальную расстановку. В силу местной специфики и новый закон горские народы примерят к себе совсем иначе, чем в той же центральной России. В первую очередь об этом говорят цифры.
За прошедший 2015 год, по данным МВД РФ по РИ, предоставленным газете «Ингушетия», всего в Ингушетии было зафиксировано два случая нанесения побоев в семье. В Малгобеке и Карабулаке мужья, избившие своих супруг, привлечены к уголовной ответственности. По данным случаям, согласно информации МВД РФ по РИ, продолжается расследование.
Утверждать, что главы семейств в республике разрешают конфликт без участия крепкого кулака или родители не прибегают к шлепкам, будет неверно. Но это редко приобретает криминальный характер и тем более летальный исход. Если в России часто действует принцип невмешательства в семейную драму, то в Ингушетии обязательно найдется родственник или даже сосед, которые при неправильном повороте разбирательства не дадут случиться трагедии. Да и сами ингуши склонны удерживать себя от перехода красной черты, когда силовое воспитание переходит в вымещение безудержного гнева. Особенно неуместным является поднятие руки на родителя. Хотя в России ежегодно кто-то гибнет или калечится от рук собственного чада, крепкие семейно-родовые отношения в Ингушетии исключают подобные случаи.
Кандидат психологических наук, профессор Роза Ганиева возглавляет Центр психологической помощи и психологической посткризисной реабилитации. В своей работе она столкнулась с тем, что дети иногда становятся жертвами психологических перегрузок родителей.
— В нашем центре мы часто работаем с родителями гиперактивных детей. Сложность ухода за такими детьми сказывается на них и доводит иногда до неврозов. Дело даже доходит до того, что родители начинают думать, что их больной ребенок шкодит им назло, и начинают срываться на них в буквальном смысле. В таком случае мы работает и с детьми, и со взрослыми, чтобы решить проблему комплексно, — сообщила психолог.
Роза Ганиева видит в семейных побоях не только проблемы для их непосредственных жертв, но и пагубное влияние на остальных членов семьи. Психолог отмечает, что психологическими жертвами насилия становятся и все остальные члены семьи, наблюдающие сцену насилия.
— Вторичная виктимизация — это когда свидетели семейного рукоприкладства испытывают те же психологические переживания, что и непосредственная жертва побоев. Особенно это сказывается на детях. Ведь когда ребенок наблюдает, как отец избивает мать, то страдает и он, — рассказала Роза Ганиева.
Детский омбудсмен Зарема Чахкиева подтверждает, что Ингушетии не характерны случаи с побоями в отношении детей, которые бы имели последствия для здоровья ребенка.
— Такие случаи единичны. Последние из них произошли в сельском поселении Экажево. В одной семье мать систематически жестоко избивала дочь, пока это не вскрылось в школе, которую она посещала. Учительница узнала, что девочка даже не может нормально сидеть из-за этих побоев. При осмотре выявилось, что у девочки перелом ноги и порвано ухо. Второй случай произошел в этом же поселении в прошлом году. Выяснилось, что мачеха в ходе битья сломала девочке руку. Мы со своей стороны сделали всё, чтобы ее привлекли к уголовной ответственности, — рассказала она газете «Ингушетия».
Уполномоченному по правам ребенка при Главе РИ чаще приходится сталкиваться с последствиями разлада между супружеской парой для ребенка. В таких случаях, отмечает Зарема Чахкиева, на фоне стрессовой ситуации нередко один из родителей в отместку другому может приложиться рукой к собственному ребенку. Ежемесячно омбудсмен получает 10-12 заявлений по тревожным фактам остаточного вымещения бракоразводного процесса на детях.
— Жалоба в подобных случаях поступает от другого родителя, соседей или самого пострадавшего ребенка. Приходится вмешиваться в ситуацию и способствовать снижению сложившейся напряженности. Бывало, что звонили в полночь, и я выезжала на место в час или два ночи. Часто определяем оказавшегося «крайним» меж двух огней ребенка на время в реабилитационный центр, пока мы не разберемся с родителями. Получается, что мы и защищаем ребенка, и заодно способствуем воссоединению семьи. Таким образом, в прошлом году мы примирили семь супружеских пар, а в позапрошлом — четыре. Вместе с их воссоединением решается и проблема побоев, — рассказала она.
Детский омбудсмен уверена, что лучше, чем нормы статьи 116 о семейных побоях, предотвращению этих побоев и воцарению мира в семье способствует традиционный ингушский институт разрешения конфликтов. Поэтому Зарема Чахкиева в первую очередь вооружается не нормами Семейного или Уголовного кодекса, а помощью религиозных деятелей и старейшин.
— Самое лучше для семьи — не довести дело до суда. В этом лучше всегда помогают наши обычаи. Для урегулирования той или иной ситуации, я обязательно обращаюсь к туркхам (сельские старосты мусульманской общины) и местным имамам. И это действительно работает. Конфликтующие стороны к ним прислушиваются, — заключает Зарема Чахкиева.
Известный ингушский имам, настоятель центральной соборной мечети Назрани Хизир Цолоев подчеркивает, что побои в семье недопустимы с точки зрения ислама. Он также уверен, что нормы ислама лучше защищают членов семьи от насилия в ней, чем светские законы.
— Несправедливое отношение к членам своей семьи, включая побои, могут привести верующего в адский огонь. Поэтому насилие в семье категорически запрещено исламом. В случае проступка родитель или муж может одернуть ребенка или жену, но без устрашения и запугивания. К родителям у нас принято почтительное отношение, не допускающее преступление рамок касательно их. Если в других регионах пожилых родителей отдают в дома престарелых, то у нас это не принято, так же, как и отдавать детей в детдома, — отметил имам.