«Ликбезы» — это хорошо, а гости важнее

18 июля 1921 года правительство Горской АССР приняло постановление «О ликвидации неграмотности среди населения»

В связи с этим вспомнила очень забавный случай из прошлого, поведанный как-то Марет Муталиевой-Харсиевой, известного в республике врача-гинеколога, из воспоминаний её матери Изахат.

Связано это со случаем после принятия Декрета Совнаркома «О ликвидации безграмотности в РСФСР». По всей стране началась программа по ликвидации безграмотности среди населения. Она включала в себя массовое обучение неграмотных взрослых людей чтению и письму. Ликбез, так сокращённо называли эту программу, предусматривал создание школ для переростков во всех населённых пунктах, в различных госучреждениях, на фабриках и заводах. Люди в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, были обязаны учиться грамоте на родном или на русском языке (по желанию). 18 июля 1921 года постановление «О ликвидации неграмотности» приняло и правительство Горской АССР. Каждый населённый пункт с числом неграмотных свыше 15-ти человек должен был иметь школу грамоты (ликпункт). Срок обучения в такой школе в сёлах составлял 3-4 месяца. Программа обучения включала чтение, письмо и счёт. Народному комиссариату просвещения предоставлялось право привлекать всех грамотных лиц к обучению неграмотных на основе трудовой повинности.

Так вот, одним из таких грамотных людей в селении Базоркино, в южной его окраине, был Джабраил Харсиев. У него дома и был организован ликпункт. Вечерами сюда приходили женщины и обучались грамоте. Само собой разумеется, для женщин, в основном многодетных, обременённых семейными обязанностями, огромным хозяйством, посещать занятия было слишком накладно, а учиться тем более. Однако учитель был строгим и с пониманием значимости поставленной партией задачи, которая шла во благо самого же населения, к своему делу относился очень ответственно и требовательно. Пропускать занятия женщины не смели, но приходили крайне неохотно, усваивали уроки слабо и всем своим видом проявляли нежелание постигать азы науки.

И вот, в какой-то из этих дней на занятия вновь опоздала Изахат. Она из последних сил выбивалась, чтобы успеть управиться до вечера с хозяйством, а о том, чтобы сделать домашнее задание, и речи не могло быть. Но как только она вышла из дому, появились у порога гости. Пока Изахат с ними поздоровалась, завела их в дом, прошло немного времени. Гости с пониманием отнеслись к тому, что хозяйка идёт на занятия, ведь программа работала в каждом селе. Однако сама Изахат, которая к тому же, как обычно, пришла с опозданием, сидела на уроке совершенно отстранённая и никак не могла сосредоточиться на прочтении текста на доске, чего от неё настойчиво требовал учитель.

— Читай Иза, — говорит учитель, едва сдерживая свой гнев против нерадивой ученицы, — я же вам не раз объяснял: буквы «м» и «а» читаются как «ма», буквы «ш» и «а» читаются «ша». Чего тут непонятного!

Изахат взглянула беспомощно на своего учителя, который ей ещё приходился деверем, и говорит:

— Дяр, мяр вош, «м» «а» — «ма» хугда, «ш» «а» — «ша» хугда, доацаш керосин да, бехка баг1аш хяши ба. Вот из да хун задачи.

Что в переводе на русский означает: «Да, деверь, «м» «а», конечно же, «ма», и «ш» «а» — тоже «ша», но вот керосин у меня кончился, и гости пришли некстати. Вот эта задача куда сложнее».

Говорят, после этого Джабраил Харсиев разогнал женщин и больше занятия по ликбезу среди них не проводил. Вот такая была смешная ситуация с ликбезом в одном из сёл Ингушетии.

А для сведения всё же добавлю небольшую историческую справку. В самой Ингушетии в начале 20-х годов ХХ века безграмотность была почти поголовной, лишь незначительная часть умела писать и читать по-русски и по-арабски. 20 января 1921 г. была организована Назрановская окружная комиссия по ликвидации безграмотности. В газете «Советский Юг» (№ 70, от 31 марта 1921 г.) сообщалось: «Для более успешного проведения ликвидации безграмотности Назрановский округ разбит на три района с районными комиссиями в селениях Длинная Долина, Насыр-Корт и Средние Ачалуки с инструкторами, считая по два на каждую комиссию... Во Владикавказе с 15 февраля с. г. открыты, преимущественно для ингушей, курсы для подготовки учителей — ликвидаторов неграмотности... Открыты школы (имеется в виду пункты по ликвидации неграмотности, — ред.) для взрослых неграмотных в нижеследующих пунктах: с. Длинная Долина, где обучаются 16 учеников в возрасте от 18 до 35 лет, в с. Насыр-Корт, в Экажево, в с. Сурхахи, где обучаются 42 человека в возрасте от 15 до 33 лет, в хуторе Яндиевском, где обучаются 49 учеников в возрасте от 17 до 25 лет, в хуторе Гадаборшево, где обучаются 28 человек в возрасте от 16 до 36 лет. Из ряда пунктов сведений не получено».

Ликвидация неграмотности проходила в очень сложных условиях: не было подходящих помещений, не хватало учебников, письменных принадлежностей, кадров. Однако к 1921 году было создано 23 ликпункта, в которых обучалось 1700 человек, и 21 школа для детей, где обучалось 1674 человека. До 1930 года продолжали функционировать и мусульманские школы, где обучали не только Корану и арабскому языку, но и ингушскому языку и ингушскому письму, созданному на основе арабского алфавита.

В декабре 1923 года во Владикавказе на первой общекавказской методической конференции по ликвидации неграмотности Заурбек Мальсагов в своем докладе сообщил, что Ингушетия одна из первых на Северном Кавказе приняла алфавит на латинской основе и выпустила газету «Сердало». Конференция приняла решение о создании боевых отрядов по ликвидации неграмотности, состоящих из трех человек: партийного работника, агитатора и методиста. Вооруженные агитационной и методической литературой, эти отряды должны были направляться в села и аулы для усиления борьбы с неграмотностью. Вопрос ставился так: любой грамотный человек должен стать учителем, а каждая сакля горца — классной комнатой для обучения азбуке.

Видно, одним из членов такого отряда и был Джабраил Харсиев, его сакля была ликпунктом безграмотности, где и занималась до определённого времени наша героиня Изахат, вместе с другими женщинами своего села, взвалив на свои плечи ещё и «груз науки».