Фестиваль многообразия культуры

Все, чем удивили национальные подворья на фестивале спорта и культуры народов Кавказа

При посещении национальных подворий, организованных в рамках VII Фестиваля культуры и спорта народов Кавказа, не оставалось сомнений в том, что это действительно фестиваль не только спорта, но и культуры. Представители северокавказских делегаций демонстрировали не только культуру своего народа, но и простую человеческую культуру.

В чем же это выражалось? Вот подходишь к скромному с виду участнику подворья, думая, что это какой-нибудь ремесленник или художник, а перед тобой оказывается директор национального музея, владелец предприятия или даже региональный министр культуры, которые одинаково просты в общении. Вот чем особенными мне показались подворья. Помимо неизменного в таком случае национального колорита, подворья встречали гостей открытостью и радушием. Да и от многих участников фестиваля приходилось слышать слова о дружбе и культурном обмене между народами Кавказа.

Надо признаться, сама сперва решила, что это какой-нибудь мастер по изготовлению кинжалов, а оказалось, что это генеральный директор Национального музея Кабардино-Балкарии Феликс Наков, который лично рассказывал каждому желающему о национальных шашках. А все потому, что кандидат исторических наук Феликс Наков по теме черкесских клинков защитил диссертацию, и ему есть что о них рассказать.

При упоминании «черкесских клинков» пришлось даже задуматься над тем, не перепутала ли я павильон. Но оказалось, что у карачаевцев, черкесов, кабардинцев и балкарцев культура во многом переплетается. И вот шашки-то у них оказались исторически общими, с одним названием для всех национальных шашек — «черкесские».

Шашки, как ни странно, не из музея, а из частных собраний. Здесь есть и детские, и для взрослых. Им порядка двухсот лет. Это сейчас не многие современные кабардинцы и балкарцы умеют ими пользоваться. А вот раньше, по словам Феликса Накова, мальчиков обучали обращаться с оружием с 6-7 лет.

А его земляк Руслан Мазлоев занимается весьма интересным художественным мастерством. Арджэн — это циновка, плетенная из рогозы, является традиционным декоративно-прикладным искусством как в Кабардино-Балкарии, так и в Карачаево-Черкесии. Руслан Мазлоев отнесся к древнему искусству по-новаторски, внеся в него долю импрессионизма. На фотографии Феликса Накова на заднем фоне также представлены панно нальчикского мастера.

Делегация из Ставропольского края представила на суд гостей импровизированную казачью избу, изделия декоративно-прикладного искусства и частички наиболее ярких достопримечательностей края.

А в детской комнате, по образу старины, как рассказала министр культуры Ставропольского края Татьяна Лихачева, висит люлька, на кровати — лоскутное одеяло, на печи — самовар, а на столе — хлеб (настоящий, между прочим).

По мнению министра Татьяны Лихачевой, фестиваль — это не соревнования, а демонстрация народной самобытности.

— Мы прибыли к вам с новой экспозицией, от фестиваля к фестивалю мы вносим что-то новое в наше подворье. Организация очень хорошая, особенно понравилось открытие фестиваля, — отметила ставропольский министр.

Директор пятигорской фирмы «Темп», а заодно и депутат местного горсовета Светлана Муханина привезла на фестиваль скульптуры и вазы из керамики и фарфора ручной работы. На ее предприятии трудятся 50 художников, которые занимаются лепкой и «процарапкой» (декорирование) керамических изделий.

— Фестиваль — это здорово, он показывает, что мы дружим, обмениваемся традициями. Я дома буду рассказывать о том, что у вас совсем не страшно, как принято считать, а, наоборот, спокойно, — сказала Светлана Муханина.

И, конечно, казачью культуру нельзя представить без самоваров. 28 самоваров из своих 257 привез в республику частный коллекционер Сергей Брежнев из ст. Новотроицкое Ставропольского края. Правда или нет, но коллекционер утверждает, что собирает их с пяти лет. Большинство из представленных им самоваров относятся к царской эпохе.

Макет слона, установленный на подворье, по словам министра Татьяны Лихачевой, напоминает о том, что Ставрополье — родина «южных» слонов, чьи останки здесь находили не раз.

А в соседнем с этим подворьем, дагестанском, экспозиция не была статичной, а расширялась здесь же. Мастера из различных известных своими талантами дагестанских сел не только показывали готовые изделия, но и создавали на глазах посетителей новые.

Одна из них Магият, из села Балхар, потомственный гончар. На вопрос о том, из какого она поколения мастеров гончарного дела, ответила, что уже и невозможно это посчитать. И, как я поняла, мастерство в ее селе настолько древнее, что в нем явно сбились со счета.

— Сколько мы помним наших предков, у нас все работали с глиняными изделиями. Моя мама этим занималась, и бабушка, и прабабушка, и до них тоже. Я также решила продолжить их дело. Нашу глиняную посуду можно использовать как для декора, так и в быту, — рассказала она.

Сегодня Магият также лепила очередную вазу.

Магият считает, что гончарство пришло в их село задолго до того, как его опробовали в другом мастеровом селе — Испикске, чья экспозиция расположилась рядом с Магият.

А Магомедали Магомедалиев из села Унцукуль, родины того самого имама Шамиля, знает, какого поколения он мастер. В его роде Анчи он в третьем колене занимается резьбой и росписью по дереву, декорированием настоящих бычьих рогов. Его работа — это не одномоментный труд, но трудоемкая работа, когда порой на создание одного изделия уходит минимум три года кропотливого труда. В его работе используются только высококачественные породы древесины (бук, абрикос, кизил). Сперва дерево сушат, затем придают ему форму и орнамент, полируют и красят. Раньше предки Магомедали орнаментировали дерево серебром, но сегодня этот недешевый металл он заменяет сплавом мельхиора. Своему ремеслу он предан уже 25 лет.

Не хотелось покидать дагестанское подворье, не встретив самых знаменитых дагестанских ремесленных мастеров — кубачинских, из одноименного поселка Кубачи. И действительно, рядом с Магомедали оказался такой мастер. Кубачинец Хидриильяс Ахмедов, как и Магият, не знает, из какого поколения он мастер, в силу старинности того же не знающего исторического счета ремесленного искусства.

Он привез знаменитую кубачинскую посуду, холодное оружие и ювелирные украшения из чистого серебра и золота.

В чеченском павильоне можно было не только посмотреть на народные промыслы, художественные работы и музейную экспозицию, но и понаблюдать, как ковровщица ткет на ваших глазах ковер.

В павильоне братского народа можно было встретить чеченского художника, с чьим творчеством наша газета уже знакомила жителей республики. Адем Ильясов работает в необычном стиле — эбру, создавая картины на воде наложением друг на друга слоев акрила. Дома художник преподает в Чеченском государственном колледже культуры и искусств.

Редко кому при жизни доводится удостоиться присвоения своего имени какому-либо учреждению. Обычно это делают после посмертного признания заслуг. Но вот Адем Ильясов такой чести удостоился. Его дочь, потомственный художник Макка Ильясова, трудится в Ойсхарской художественной школе имени своего отца.

Художник здесь же, в павильоне, рисовал свои картины-эбру. Вот он передает готовую картину довольному покупателю.

А в павильоне Северной Осетии шли на ура национальные осетинские пироги и соус, и привезли их не из какой-то забегаловки, а из ресторана «Бавария». Даже можете убедиться в этом по фотографии с опустошенной глиняной посудой. Хотя сами повара советовали мне не фотографировать посуду с остатками еды, мол, не эстетично, но ведь это тоже часть межнационального диалога.

В родном ингушском павильоне кипела лезгинка, и яблоку негде было упасть. Ценители национального творчества могли увидеть и современное декоративно-прикладное искусство, и старинные изделия, и предметы быта ремесел древних ингушей из фонда Государственного музея краеведения им. Т. Мальсагова. Частные коллекционеры старины Султан Мерешков и Магомед Гапархоев также представили национальное оружие, предметы быта. А серебряных дел мастер Магомед Мурзабеков берется выполнить на заказ любое изделие из серебра. На выставку он привез нагрудные значки в виде национального солярного знака.

Художник Лида Оздоева рисует картины на не совсем обычном материале — рыбьей коже. Сразу никто и не догадается, если только не рассматривать вблизи.

А художник-модельер Мадина Албогачиева шьет национальную женскую одежду в современной трактовке.

В принципе, модницам есть на что обратить внимание. Такие платья свободно можно не только выставлять в музее, но и надевать на выход.

Многое хотелось показать из подворья Карачаево-Черкесии, но фотоаппарат после десяток снимков предательски разрядился. Успела только запечатлеть рогозового осла.

Заведующая отделением декоративно-прикладного искусства Карачаево-Черкесского колледжа культуры и искусств имени А. Даурова Эмма Лапугова рассказала, что экспозиция с ослом — дипломная работа выпускницы колледжа Кристины Кубиевой. Плетение из рогозы — традиционное ремесло в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. По словам Эммы Лапуговой, в старину жизнь предков карачаевцев и черкесов буквально начиналась и заканчивалась плетенным из рогозы ковром. В рогозовый коврик заворачивали усопшего, но также и новорожденные начинали жизнь с заворачивания в подобный коврик.

Надо отметить, что подворья пользовались успехом, порой бывало даже не протолкнуться к той или иной экспозиции, а для каждой фотографии приходилось ждать, пока не исчезнут многочисленные спины посетителей, закрывавших выставку народного мастера. Многое даже и не сфотографировала из-за того, что люди все подходили и подходили к различным экспозициям.

Культура народов Кавказа на выставке действительно бурлила и демонстрировала свое многообразие. Однако не могу не отметить тот факт, что кое-кому за периметром подворий культуры явно не хватало, или, может, она била через край так, что я ее и не распознала.

Я не люблю это утрированное слово «дискриминация», но вот именно с нее для меня и начался фестиваль. А чтоб не показаться субъективной, опишу ситуацию. Фестиваль, как известно, проходил на площади перед ДК Назрани, но вот фейс-контроль начинался еще на городской аллее, где недалеко от ее начала импровизировали контрольно-пропускной пункт сотрудники правопорядка.

Все посетители фестиваля проходили через металлоискатель. Не доходя до него, я увидела, что люди просто проходят через него, и силовики их ни о чем не спрашивают. Но стоило мне пройти через металлоискатель, как меня попросили остановиться и показать содержимое сумки, на что я ответила вопросом о том, почему никого до меня не просили о том же. В ориентировках по розыску преступников я не значусь, а стражи порядка и понятия не имеют, кто я такая, так почему именно моя сумка вызывает у них интерес?! При всей моей непредвзятости объяснить это могу только платком на моей голове. Ну а показывать сумку я отказалась.

Комментировать более это не стану, но уверена, что на любом другом подобном мероприятии это может повториться. Отмечу лишь тот факт, что таким образом блюстители порядка делят людей на сорта, худший и самый подозрительный из которых для них — это люди с религиозной атрибутикой. А для меня люди, закостенелые в своих глупых и дискриминационных предрассудках, это люди, оказавшиеся на задворках цивилизации.

Но хочется закончить на хорошей ноте. В чеченском подворье я увидела двух настоящих старцев в национальной одежде, а еще приятнее было видеть, как взрослая женщина, подойдя к ним, благодарила их просто за то, что они есть. Ей, как и мне, наверное, просто было радостно видеть их как символ наших вайнахских обычаев, кодекса высокой чести и морали. Ведь старейшины для нас всегда были больше, чем просто старики.

Если честно, вид этих старцев был самым приятным для меня на этом фестивале.